НЕОАВГУСТИНИАНСТВО — одно из направлений современной католической философии и католической теологии, опирающееся на платоновско-августинианскую (см

НЕОАВГУСТИНИАНСТВО — одно из направлений современной католической философии и католической теологии, опирающееся на платоновско-августинианскую (см. Августинианство) традицию. Н. представле­но рядом философско-теологических школ: «филосо­фией действия» М. Блонделя (1861-1949) и его после­дователей, «философией духа» Л. Лавеля (1883-1951) и Р. ЛеСенна (1882-1954); католическим экзистенциа­лизмом Г. Марселя (1889-1973), католическим персо­нализмом Э. Мунье (1905-1950),Ж. Лакруа (1900-1986), М. Недонселя (1905-1976), активизмом И. Гессена (1889- 1979) и других. Все неоавгустинианские школы отказыва­ются от неотомистского рационализма (см. Неотомизм) и не считают необходимым использовать какую-либо аргументацию для «примирения» знания и веры. Вера, согласно их концепциям, не познание, а личностный, неповторимый опыт приобщения к религии и встречи с Богом, т. е. иррациональная связь человека с Богом. В качестве основной философской проблемы они в отличие от неотомистов с их тезисом «Бог и природа» провозглашают проблему «Бог и человек». Основопо­ложник «философии действия» французский философ Морис Блондель подверг критике неотомизм за одно­стороннее отождествление разума с абстрактно-рассудочным мышлением, а также за подчеркивание пре­восходства разума над волей и чувствами. Одновремен­но он выступил и против антиинтеллектуализма своего учителя А. Бергсона, т. к. считал его открытый фидеизм неподходящим для христианства. По мнению Блон­деля и его последователей, разум необходимо понимать расширительно; следует исходить из того, что разум — это не низшая форма познания, ограничивающаяся логическими операциями, он охватывает также все чув­ства и эмоции, более того — саму религиозную веру. По убеждению блонделистов, разум неотделим от веры, а истина постигается не только разумом и Откровени­ем, но и любовью, моральными усилиями и практиче­ской деятельностью человека. Главная тема «филосо­фии действия» — единство бытия, действия и созна­ния. Бытие и мышление в этой философии подчинены «действию» как всеобщей категории. С т. зр. Блонделя и его последователей, всеобщий динамизм в мире со­творенного бытия порожден божественной мыслью, следовательно, христианство должно быть истолкова­но как динамичное учение, способствующее включе­нию человека в активное освоение мира. Критикуя и одновременно соединяя томизм с августинианством, дополняя мистику положениями философии Лейбни­ца, Гегеля и Паскаля, блонделисты стремятся создать новую католическую философско-теологическую сис­тему, которая представляла бы собой интегральную доктрину всей действительности, отличалась бы уни­версальностью и конкретностью, охватывала бы все ре­альные переживания человека — чувства, стремления, акты воли. По их убеждению, подлинным назначени­ем современной католической философии должно быть познание предпосылок и внутренней логики челове­ческого действия, объяснение целостного отношения человека как к природной и социальной действитель­ности, так и к трансцендентному. Свою динамическую онтологию Блондель и его последователи строят на положении «существовать — значит действовать», по­скольку действие, по их убеждению, составляет сущ­ность человеческого бытия. Категория «действие» име­ет мистический характер, т. к., будучи универсальным феноменом, распространяясь на науку, искусство, мо­раль и религию, человеческое действие обеспечивает связь индивида с другими людьми, науки с верой. Бо­лее того, действие благодаря присущему ему динамиз­му преодолевает границы, в которых замкнуто «я» ин­дивида, и приводит его к высшему существу, в едине­нии с которым человек постоянно черпает свою внутреннюю силу. Действие понимается как «духовный порыв», посредством которого человек пытается пре­одолеть собственное несовершенство и слиться с Абсо­лютом. Иррационализм «философии действия» заклю­чается прежде всего в положении, согласно которому изначальным источником всякого действия выступа­ет воля, понимаемая как фундаментальная духовная сила, первичная по отношению к разуму и чувствам человека. Разум всегда вторичен по отношению к дей­ствию, а мысль необходима лишь для «оформления» уже совершенного действия. Специфика действия зак­лючается в том, что, согласно Блонделю и его последо­вателям, не сам человек, а указанная трансцендентная сила определяет конкретные действия человека ввиду недостаточности его бытия, позволяет превосходить самого себя. Подобное понимание действия, делающе­го для человека доступным Откровение, выступает и теоретической основой при объяснении религиозной веры. Веру блонделисты считают одним из проявле­ний интегрального человеческого действия, обуслов­ленного спонтанными дорефлективными волевыми порывами. Подлинное действие для них — прежде всего чисто духовная деятельность, сам процесс при­нятия решения в отличие от сознательного оформле­ния решения путем логической аргументации; в конеч­ном итоге действие для блонделистов тождественно акту веры. Односторонность и иррационалистический характер «философии действия», ориентированной на субъективную сторону феномена действия, на трактов­ку последнего как некоего духовного порыва личнос­ти к абсолютному совершенству, фактически приво­дят к отождествлению действия с духовной контемпляцией (созерцанием) и пассивностью. В действии, в понимании Блонделя и его последователей, человек не столько преобразовывает окружающий его предмет­ный мир, сколько созерцает и изменяет свою субъек­тивность, а превосходит себя только в том смысле, что благодаря трансцендентной силе стремится к Абсолю­ту. «Философия действия», отвергавшаяся как разно­видность осужденного официальным католицизмом в нач. 20 в. модернизма, с кон. 50-х гг. стала более благо­желательно восприниматься церковной иерахией бла­годаря ее стремлению дополнить «философию бытия» (неотомизм) «философией сознания» (экзистенциа­лизм, феноменология, персонализм и другие иррацио- налистические течения). Еще одной причиной воспри­ятия церковью многих идей «философии действия» стало то, что Блондель намного раньше других католи­ческих философов выдвинул такие актуальные про­блемы, как деятельная природа человека, отношение человека к своему бытию, смысл человеческой жизни. Основоположники «философии духа» — Луи Лавель и Рене Ле Сенн учредили в 1934 издательство «Фило­софия духа» и опубликовали «Манифест», в котором изложили свою программу спиритуалистического (лат. spiritus — дух) обновления католической философии. Основная идея авторов «Манифеста» — возрождение «чистой» метафизики как учения о глубинных осно­вах и источниках бытия, которые они усматривали в духе. Дух в учении Лавеля и Ле Сенна предстает как са­мостоятельная, тотальная, активная и свободная твор­ческая сила, как «самосознание, способное постичь себя в процессе собственной деятельности». (La philosophie franyaise entre les deux guerres. P., 1942. P. 269). Предста­вители этой неоавгустинианской школы определяют «дух» как некое основополагающее реальное начало, трансцендентное и одновременно имманентное миру, объективное и субъективное по отношению к челове­ку. Поскольку дух проявляется в сознании человека, он более доступен человеческому познанию, чем материя, однако познается не путем рациональных логических операций, а посредством индивидуального духовного опыта. Согласно Л. Лавелю, начальным этапом пости­жения «всеобщего опыта бытия» является анализ лич­ностных аспектов духовного опыта — рационально непостижимого экзистенциального, «бытийного» опы­та человека, включающего в себя научный, моральный, эстетический, но главное — религиозный опыт. В своей совокупности эти виды опыта (деятельности) индиви­да образуют синтетическое единство, устремленное к ко­нечной цели — Богу. Связь между «духом» отдельного человека и «абсолютным духом» осуществляется бла­годаря партиципации (причастности, участию) — вза­имодействию индивидуального «я» с универсальным Бытием. Но противоречие в концепции «философии духа» проявляется в том, что творческие усилия чело­века, благодаря которым он «участвует» в бытии, с од­ной стороны, исходят от него самого, из сути его бы­тия, с другой — что возможность «участвовать» чело­век получает от Чистого Акта, т. е. Бога. Партиципация выступает у представителей «философии духа» как метафизическая связь человека с Богом и фундамен­тальное условие человеческого существования. Созна­ние человека также существует и функционирует толь­ко благодаря своей связи с Абсолютным Бытием. Как утверждает Лавель, человек, анализируя свой субъек­тивный мир, сознает себя как существующего и актив­но действующего в мире; отсюда философ делал вы­вод, что бытие является тождественным действию, или акту. Однако в отличие от Декарта с его принципом «мыслю, следовательно существую», рассматривавшим и объяснявшим отношение мышления к бытию ин­дивида, а не отношение индивида к действительности, Лавель акцентирует внимание на экзистенциальных, иррациональных моментах самосознания и утвержда­ет, что путем анализа самосознания человек приходит не к познанию реальной действительности, а к объяс­нению феномена духа — Абсолютного Бытия. Ле Сенн еще более последовательно проводит метафизическую концепцию «философии духа» и идею партиципации. Он утверждает, что «не сознание находится в бытии, а бытие находится в сознании» (Le Senne R. Introduction a la philosophie. P., 1925. P. 172), и приходит к выводу о том, что, в сущности, бытие есть не что иное, как наши представления. Главное в концепции Ле Сенна не опыт бытия, как у Лавеля, а опыт ценностей. Человек, соглас­но этой концепции, является существом, выражающим и реализующим собственное бытие путем созидания ценностей. Поскольку же все создаваемые человеком эмпирические ценности временны и относительны и не могут удовлетворить его духовных потребностей, он с необходимостью стремится к достижению ценно­стей, в которых имеется момент абсолютности. Пости­гая такие ценности и одновременно осознавая духов­ную связь с трансцендентным Абсолютом (Бог, он же наивысшая ценность), человек реализует свою челове­ческую сущность. «Философия духа» характеризуется ее приверженцами как оптимистическая теория, пре­одолевающая антиномии бытия и сознания, индиви­дуальной воли и абсолютной свободы, контемплятив- ности и активности. Однако оптимизм этой теории не­реален и носит спекулятивный характер, поскольку «опыт бытия» Л. Лавеля и «опыт ценностей» Р. Ле Сен­на представляют собой чисто духовный опыт, в кото­ром человеческая сущность реализуется в стремлении к Богу. Основатель католического экзистенциализма французский философ и литератор Г. Марсель, отойдя от неогегельянства, провозгласил себя противником аб­солютного идеализма. Объективному идеализму нео­томизма философ, до сорока лет не исповедовавший никакой религии, а затем принявший католичество, противопоставил экзистенциализм и неоавгустиниан- ство, близкое иррационализму «философии духа». Ис­ходным пунктом философии Марселя является раз­личение «проблемы» и «тайны», или первой и второй рефлексии. К «проблеме» относятся факты реальной жизни и все то, что лишено субъективности. «Таин­ством» Марсель называет все то, во что человек как субъект лично вовлечен. Предметом философии долж­ны быть не «проблемы», а «тайны», вся субъективная и даже «надсубъективная» сфера. Согласно Марселю, бытие невозможно постичь дискурсивно, посредством анализа, абстрагирования или наиболее общих поня­тий, поскольку оно — тайна, мистерия. К бытию мож­но только «приблизиться» с помощью анализа духов­ной жизни и изучения связей и отношений между людьми, основанными на верности, любви, надежде и вере. Человек, имея в наличии «себя», встречается так­же и с «другим»; на основе осознания причастности «себя»» к «другому» с его собственной духовной жиз­нью человек неизбежно приходит к заключению о су­ществовании абсолютного «Ты». Причастность чело­века к бытию «другого» превращает изолированного индивида в существо, живущее социальной жизнью, позволяет ему преодолеть отчуждение. Одна из особен­ностей экзистенциализма Марселя заключается в том, что он в отличие от других представителей «филосо­фии существования» выделил в качестве основного факта трагизма не мысленное предвосхищение чело­веком собственной смерти, а смерть «ближнего». «Бытие-к-смерти» М. Хайдеггера, по убеждению француз­ского философа, является искажением смысла суще­ствования. Главным критерием человечности индивида для него является факт «обращенности» на «другого», открытость и готовность служить ему. Приближение человека к божественному «Ты» для Марселя имеет еще большее значение, оно означает наполнение смыслом человеческой экзистенции. Приближаясь к Абсолют­ному Бытию, человек обретает оптимистическую перс­пективу, веру, надежду и любовь; обращенность же толь­ко в сторону собственного бытия чревата вхождением в замкнутый круг беспокойства и одиночества в пред­дверии утраты собственной души. Осмысление бытия человека рассматривается Марселем как задача, кото­рую в состоянии разрешить только религиозная экзи­стенциальная философия. «Разбитый мир», в котором превалирует не бытие, а обладание, можно исправить только с помощью «тотальной евангелизации души». Спасение человечества от современных катаклизмов возможно только с признанием «сверхъестественного порядка». Как убежденный католик, Г. Марсель при­знает важным догмат о спасающей роли церкви. Цер­ковь, по его представлению, должна выступать как организующее начало, которое создает необходимые предпосылки для принятия людьми религиозных убеждений. Философ ратует за наполнение христианс­ким духом всей общественной жизни, отводит церкви роль не только воспитателя, но и регулятора всех об­щественных отношений.

Ф.Г. Овсиенко