КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И РЕЛИ­ГИЯ — применение теории коллективного бессозна­тельного в сфере религии. Концепция коллективного бессознательного оформилась в аналитической психо­логии К.Г. Юнга, развивающего идеи своего предше­ственника 3. Фрейда о структуре психики. В теории Фрейда наряду с рациональными областями Эго (со­знательный центр личности) и Супер-Эго (осуществ­ляющее роль цензора, ответственного за выполнение требований культуры) существует также Ид (ОНО, или бессознательное, которое содержит вытесненные из сферы сознания предосудительные и несовместимые с моралью влечения индивида). По Юнгу, глубинные слои психики включают кроме индивидуального бес­сознательного также коллективное бессознательное — универсальную часть структуры психики, которая об­условлена биохимическим строением мозга и подобно общей анатомии человеческого тела наследуется в про­цессе эволюции и не зависит от воспитания, культур­ных традиций, происхождения, пола, возраста. Коллек­тивное бессознательное содержит инстинкты и архе­типы. Последние (как изначальные матрицы сознания, сами по себе пустые, но задающие направленность мышления) предопределяют возможность нуминозно- го опыта, провоцируют формирование определенных мифологических и религиозных символов. Так, кос­венно Юнг утверждает мысль о том, что религиозное чувство является врожденным. Теория коллективно­го бессознательного способна объяснить сходство первоначальных форм всех религиозных проявлений, поскольку на заре человеческой истории деятельность и поведение человека были в большей мере подчине­ны бессознательному, чем рациональному мышлению. Выросшие из самых глубин коллективного бессозна­тельного архаические образы, представления воплоща­ются в форме религиозных символов, общих для мно­гих традиций повествовательных мифологических схем. По мнению Юнга, любой архаический религиоз­ный сюжет описывает состояния психики или проис­ходящие в ней процессы. Само коллективное бессоз­нательное в мифах и в религиозных верованиях пред­стает как нечто аморфное, темное, ускользающее от осмысления, как неведомая, тайная бездна, что может быть символизировано огнем или водой, первичным Хаосом. Миф о сотворении Космоса из пустоты, т. обр., отражает момент пробуждения сознания из первоздан­ной тьмы, из дремотных пучин бессознательного. Кол­лективное бессознательное воспринимается личнос­тью как чуждая ей, внешняя, отрицательная сила. На самом же деле в нем содержатся безграничные цели­тельные возможности, которые во времена кризиса и дезинтеграции сознания осуществляют его целост­ность и гармонию, поэтому часто религиозные симво­лы воды и огня амбивалентны. Стихии предстают раз­рушающими, уничтожающими все на своем пути си­лами, что особенно наглядно в эсхатологических сюжетах (см. Эсхатология). Но они являются также мощным средством ритуального очищения, уничтожа­ющим зло и грехи (двойственность образа водяного потока, обрушивающегося с небес, хорошо прослежи­вается в сюжете о Ганге, призванной на землю, чтобы омыть кости умерших и смыть грехи живых). Симво­лика очищения водой нашла отражение в обрядах хри­стианского крещения; в мусульманском омовении пе­ред входом в мечеть. В славянских ритуалах обход се­ления с факелами в руках для отпугивания нечисти также свидетельствует о вере в священную силу этой стихии. Коллективное бессознательное обладает струк­турой: как сознание имеет свой центр — Я, или Эго, (символами которого в религии могут выступать крест, мировое древо, мандала), так в коллективном бессоз­нательном существует симметричный Эго архетип «от­ражения», названный Юнгом «тенью». Наиболее удач­ным символом «тени» в верованиях является дракон, змей вод или огненный змей, чудовище, химерическое животное, природа которого неясна. Архетипический сюжет «битва героя с драконом» отражает психическую ситуацию подавления личностью собственной «тени», осознаваемой как негативная, низменная, черная душа. Однако «тень» играет компенсаторную роль в отноше­нии бессознательных устремлений индивида, поэтому ее значение может быть также положительным. Часто дракон, наряду с семантикой стихийности, буйства, раз­рушения, становится образом плодородия, блага, подателем чудесных способностей. Мотив убийства драко­на заменяется сюжетом о его приручении. Наличием двух центров (в сознании и в бессознательном) Юнг объясняет происхождение в религии двух симметрич­ных персонажей: Бога (проекция на внешний образ всего возвышенного, одухотворенного, всего положи­тельного, что есть в человеке, но не осознается им как часть самого себя) и дьявола (проекция всего низмен­ного, гадкого, что человек не желает в себе признать). Так, основные образы и символы религий, схемы ре­лигиозного поведения человека детерминированы де­ятельностью не только сознания, но и коллективного бессознательного. В структурализме у К. Леви-Стросса и в «структурном психоанализе» Ж. Лакана коллектив­ное бессознательное выступает как некий объектив­ный момент в субъективных воззрениях и отражает «Порядок Порядков», некую первичную структуру, по образцу которой структурированы все явления соци­ального, культурного и природного характера. Религия ближе всего находится к изначальному Пра-коду, т. к. центральная оппозиция, определяющая схему в целом (оппозиция жизни и смерти), выражается в ее симво­лах наиболее адекватно. Совмещение понятий «кол­лективное бессознательное» (Юнга), «коллективные представления» (Э.ДюркгеймаиЛ. Леви-Брюля) внесло коррективы в понимание термина и способствовало появлению более широкого его значения. В культу­рологических, иногда в религиоведческих исследова­ниях под коллективным бессознательным подразу­меваются неосознанные цели, установки и стремле­ния группы, коллектива людей, объединенных общим мировоззрением или идеологией. Архетип же пони­мается как заданный традицией образец для подража­ния, т. е. представляет собой культурно наследуемые, а не генетически обусловленные формы.

Т.И.Борко

---

---