Религиоведение / Энциклопедический словарь. –М.: Академический проект, 2006. –1256 с.
ЭМАНАЦИЯ (от лат. emanare — переливаться через край, вытекать, истекать, распространяться) — космологическое представление о происхождении мира путем истечения его из божественного Абсолюта-первоначала. Учение об Э., специально разработанное неоплатониками для объяснения перехода от высшей и совершенной онтологической ступени универсума к менее совершенным и низшим ступеням, описывает особый, противоположный восхождению, тип развития — нисхождение, дробление, рассеивание. Это, скорее, образное представление об иерархическом устройстве бытия: низшие ступени порождаются высшими с необходимостью и с постепенным — вплоть до нуля — понижением качества. При этом Единое является первоначалом даже выше самого сущего, а самое низшее остается лишь возможностью и небытием, выступая в виде мертвой материи, лишенной всяких признаков бытия, но вместе с тем провоцирующей высшее к истечению. Как Солнце излучает свет, оставаясь неизменным и не теряя в своих размерах, точно так же тепло есть Э. огня, холод — снега, аромат — цветка, ручей — источника. Эманационный пантеизм представляет мир нисхождением не просто по степеням совершенства, а по таким, каждая из которых соответствует мере божественного присутствия. Так, Ум и Душа — следующие после Единого ступени — делаются его проявлениями в вечности, а все завершающий Космос — во времени. В целом, процесс происходит не во времени, а как бы над ним. Неоплатонистская Э., являющаяся формой деградации и потому противоположная эволюции, сопровождается еще двумя дополнительными концепциями: неизменяемостью и неисчерпаемостью высшего при порождении низшего; возможностью возвращения низшего к первоистоку, что происходит в чувственном мире только благодаря воле к преодолению оторванности души от ее умопостигаемой «отчизны». Учение о происхождении всего существующего из Бога-Абсолюта как первобытной основы всех вещей — это особый вид пантеизма. Э. здесь предполагает тождество мира с Богом, изменение тождественного субъекта, постепенное его ухудшение и даже отпадение от божественного начала. Это позволяет объяснять присутствие зла в мире и невозможность приписать его божеству, поскольку продуктивная сила первоначала, производящая низшее от переизбытка творческой мощи и потому как бы невольно, превращает зло всего лишь в отсутствие блага. Подобная трактовка возможна даже в отличных от неоплатонизма системах (пифагореизме, гностицизме), считающих Э. провокацией сознательного акта предвечной «дерзости». В них также зло видится неизбежным просто потому, что уже первое истечение обладает меньшим совершенством, нежели первопринцип. Однако здесь же и указание пути избавления от страданий человека: праведник должен отказаться от всего материального, погрузиться в духовные глубины собственной души и, в итоге, волевым усилием преодолеть границу между индивидуальным и универсальным духом. Любые учения об Э. чреваты и монотеистическими и дуалистическими выводами, они не исключают ни имманентного, ориентированного на пантеизм, ни трансцендентного, связанного с теизмом, понимания пер- воистока мира (см. Имманентное и трансцендентное в религиозной картине мира). Именно поэтому эманационный пантеизм, противоречивый по самой своей сути, более или менее удовлетворяет теистические доктрины, существуя в них в качестве особой формы реализма. Через стоический неоплатонизм и гностицизм он вступает в сложное взаимодействие сначала с христианством, а потом с исламом и иудаизмом: монотеистическое богословие нуждается и в идее воплощения духа в материи, и в концепции идеального мира, и в обосновании бессмертия души, и в символическом истолковании действительности. Однако в данном случае, особенно для христианства, быть вполне адекватной эманационная теория не может. Препятствует этому, в частности, трактовка Единого как некоего безличного начала в противовес необходимому личному. Мешает отождествление Бога и мира, между тем как необходимо их противопоставление. Не получается последовательный креационизм, т. е. творение из ничего, поскольку материя оказывается все-таки вечной. Полностью Э. подходит только для объяснения иерархии божественного мира — как природного, так и социального — и ее демонстрации с помощью излюбленного солнечного образа. Чрезмерное увлечение эманационными представлениями приводит монотеистические построения к саморазрушению, а их авторов к обвинению в вольнодумстве и ереси (см. Атеизм, Свободомыслие). История Э. начинается с введения Пло- тином и Проклом особого слова emanatio — одного из первых в философии латинских, а не греческих, терминов. Данный термин, поначалу весьма популярный, в дальнейшем не будет распространен так, как это посчастливится нововведениям А.М.Т.С. Боэция, но на этапе освоения зарождающейся христианской идеологией античной мудрости, в особенности у гностиков и Псевдо-Дионисия Ареопагита, окажется одним из основных. Из образа Э. вырастет учение о происхождении Иисуса Христа и Святого Духа от Бога-Отца. От него же пойдет филиокве — католическая, не признанная православием, доктрина об исхождении Святого Духа как от Бога-Отца, так и от Бога-Сына. И хотя впоследствии любая речь об Э. обязательно будет приводить к отклонению от характерной для авраамических религий веры в Бога-Творца, создавшего все по своей воле и замыслу, для пантеистически ориентированных мыслителей ближневосточного и европейского Средневековья принцип эманационизма сделается излюбленным (аль-Кинди, аль-Фараби, Ибн Сина, Ибн Рушд, Ибн Гебироль, Маймонид, Василий Великий, Григорий Великий, Григорий Нисский, Августин Аврелий, Михаил Пселл, Иоанн Скот Эриугена, Николай Кузанский). Учение об Э. будет весьма привлекательным для немецких мистиков 14 в. {И. Экхарт и др.) и философов Возрождения (Дж. Бруно, Дж. Кар дано, Ф. Патрици, Т. Кампа- нелла). Не исчезнут эманационные идеи и в Новое время (Г.В. Лейбниц, Ф.В. Шеллинг, Г.В. Гегель, B.C. Соловьев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк). До сих пор они дают себя знать всякий раз, как только философия начинает тяготеть к теологии.
И.И. Иванова