Мэн-цзы
Предисловие Л. Н. Меньшикова Перевод с
китайского, указатели В. С. Колоколова
Санкт-Петербург
1999
Мэн-цзы. Предисл. Л.Н. Меньшикова. Пер. с китайского,
указ. В.С. Колоколова / Под.
ред. Л.Н. Меньшикова. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. –272 с.
(«Памятники культуры Востока»).
Древнекитайский философ Мэн
Кэ (372–289 гг. до н.э.), известный чаще как Мэн-цзы – «Учитель Мэн»,
считается самым блестящим представителем конфуцианского
учения после его основателя Конфуция (551–479 гг. до
н.э.). Учение Конфуция им самим нигде систематически не изложено и дошло до нас
в передаче учеников, сопоставивших свои записи и скомпоновавших из них книгу
«Суждения и беседы» («Лунь юй»). «Лунь юй» и «Мэн-цзы» – эти две книги
являются наиболее полным изложением взглядов основоположников конфуцианского учения Кун Цю
(Конфуция) и Мэн Кэ (Мэн-цзы).
В
настоящем томе вниманию читателя предлагается полный русский перевод второго из
двух важнейших памятников древнекитайской конфуцианской мысли, выполненный китаеведом классической
школы В. С. Колоколовым (1896– 1979), одним из самых
больших знатоков китайского языка, классического и нового.
Перевод,
снабженный аннотированным индексом встречающихся в «Мэн-цзы»
имен, после смерти В. С. Колоколова много лет
пролежал без движения. За это время положение с переводом на русский язык конфуцианской классики практически никак не изменилось.
Поэтому предлагаемый перевод сохраняет свою актуальность
как в общем плане, так и для образовательных целей – в России до сих пор все
еще нет удовлетворительных пособий для изучения конфуцианской
классики и конфуцианской мысли.
ПРЕДИСЛОВИЕ
О «Мэн-цзы» в переводе В. С. Колоколова
Древнекитайский философ Мэн
Кэ (372–289 гг. до н. э.), известный больше как Мэн-цзы – «Учитель Мэн»,
считается самым блестящим представителем конфуцианского
учения после его основателя Кун Цю (также Кун цзы, Кун фуцзы, «Учитель Кун»,
551–479 гг. до н. э.), известного в Европе под его
латинизированным именем Конфуций. Учение Конфуция им самим нигде систематически
не изложено и дошло до нас в передаче учеников, сопоставивших свои записи и
скомпоновавших из них книгу «Суждения и беседы» («Лунь юй»),
из которой мы, собственно, и знаем, что сказал Учитель по тому или иному
поводу. Цельная по общему смыслу суждений, композиционного единства она не
составляет. Адептам учения – и в не меньшей степени его исследователям –
приходится отыскивать разбросанные по разным частям книги высказывания Учителя
на нужную тему и, лишь сопоставив их, делать уже обобщающие выводы. Тем не менее именно «Суждения и беседы» – первое, что должен
изучать (а ранее – выучить наизусть: китайская старая наука не признавала приблизительного
знания) тот, кто хочет приобщиться к этому учению. К сожалению, конфуцианские классики если и имеются в русских переводах,
то или устаревших1, или малоудовлетворительных.
Из всех европейских переводов сравнительно надежными до сих пор считаются
переводы Джеймса Легга
прошлого века2, к ним чаще
________________________________
1 Таковы учебные переводы акад.
В. П. Васильева в его «Китайской хрестоматии» (4.2. Лунь-юй.
СПб., литогр. А. Григорьева, 1868); П. С. Попов: 1) Изречения Конфуция,
учеников его и других лиц. СПб., центр « Восточный
» электропечатни И. Бороганского,
1910; 2) Китайский философ Мэн-цзы СПб., тип. имп. АН, 1904 . См. также исследования летописи «Чунь-цю», выполненные Н. Монасты-ревым: 1) Заметки о Конфуциевой
летописи Чунь-цю и ее древних комментаторах; 2) Конфуциева летопись Чунь-цю /
Пер. Н. Монастырем; 3) Примечания к Чунь-цю,
составленные Н. Монастыревым. В с
е три выпуска: СПб., тип. братьев Пантелеевых, 1876 .
2 Legge
J, The Chinese Classics, with a Translation,
Critical and Exegetical Notes, Prolegomena and Copious Indexes. In Seven Volumes. Hongkong, 1861–1872
. Новей-
5
всего обращаются
за справками читатели конфуцианской классики и
исследователи конфуцианства. Понятно поэтому стремление многих ученых заново
перевести конфуцианскую классику на современном
уровне науки. Таков перевод древнейшей «Книги песен» («Ши
цзин»)3, где переводчик А. А. Штукин постарался соединить поэтическое переложение с
точностью передачи реалий и – насколько это возможно – особенностей китайского
стихосложения. Труд А. А. Штукина до сих пор является
единственным полным стихотворным переводом этого древнейшего памятника
китайской поэзии на европейские языки. Новый перевод «Суждений и бесед» («Лунь юй») начал акад. B. М.
Алексеев4, но остановился на третьей главе.
Предшествующим переводам В. М. Алексеев дал следующую весьма
выразительную оценку: «<...> и это предприятие (перевод китайских
классиков. – Л. М.) в научном и даже литературном порядке
<...> на русском языке еще и не начиналось, ибо школьные подстрочники В.
П. Васильева (,Лунь юй",
часть II „Китайской хрестоматии"; „Ши цзин", часть III „Китайской хрестоматии")
с выпиской слов, переводами и примечаниями, и их едва ли чем-либо улучшившие
переводы П. С. Попова („Изречения Конфуция и других лиц", „Китайский философ
Мэн-цзы") едва ли могут подходить под ту или
другую рубрику»5.
Много
позже, уже в наше время, два перевода «Суждений и бесед» (оба неполные) представили
В. А. Кривцов и И. И. Семененко, а «Мэн-цзы», также в
выдержках – Л. И. Думан6. Однако и эти
переводы трудно признать удовлетворительными, в частности, из-за
малоубедительных концепций их авторов. В. М. Алексеев (все в
той же
_________________________________________
шие стереотипные переиздания (In Five Volumes):
3 « Ши
цзин» («Книга песен») / Изд.
подгот. А.А. Штукин и Н.Т. Федоренко. М.: Изд-во
АН СССР, 1957 (Сер. « Литературные памятники»).
Впоследствии перевод А.А. Штукина неоднократно переиздавался
как в полном виде, так и в избранных образцах. А.А. Штукин,
начавший свой перевод в 30-е годы, в
5 Там же. С. 417.
6 «Лунь юй»
/ Пер. В.А. Кривцова; «Мэн-цзы»
(Избранные места) / Пер. Л.И. Думана // Древнекитайская
философия: Собрание текстов в двух томах. Т.
6
работе)
советовал, во избежание произвольных истолкований, обращаться к комментариям,
составленным авторитетами неоконфуцианского этапа
развития конфуцианства, такими как Чжу Си (ИЗО– 1200)
или У Чэн (1249–1333), и в
своей неоконченной работе систематически это проделал.
В
числе китаеведов, стремившихся представить русскому
читателю новые адекватные подлиннику переводы конфуцианской
классики, был синолог старой классической школы, наш современник, Всеволод
Сергеевич Колоколов (1896–1979)7. Он родился в Кашгаре
в семье С. А. Колоколова, драгомана, а потом и
консула российского консульства в Кашгаре и еще позже
– генерального консула в Мукдене. Как старый русский интеллигент и дипломат С.
А. Колоколов считал, что его дети должны знать язык народа той страны, в
которой они живут (что, конечно, не исключало и знания европейских языков).
Поэтому В. С. Колоколов был сначала определен в китайскую школу, где не только
овладел китайским языком как родным, но и прошел весь курс китайской школьной
науки. Не оставалась в пренебрежении и Европа: среднее образование В. С.
Колоколов получил в американском колледже в г. Фучжоу. А в
В
_______________________________________
7 Излагаемые
данные о В.С. Колоколове взяты из библиографической
справки, составленной для Архива востоковедов (АВ) при
СПбФ ИВ РАН сотрудником этого архива К. В. Дубковым.
7
язык в ряде высших учебных заведений и русский язык в
Коммунистических университетах трудящихся Востока (КУТВ) и трудящихся Китая
(КУТК им. Сун Ят-сена). Так многие китайские
эмигранты в СССР и подавляющее большинство московских китаистов стали его
учениками. В эти же довоенные годы он создает ряд учебных пособий 8.
Но самым важным его пособием в этот период стал составленный им
китайско-русский словарь9. Ценность этого
совсем небольшого словаря не только в том, что он вплоть до выхода в свет
словаря под редакцией И. М. Ошанина (1952) оставался
единственным общедоступным словарем китайского языка, по которому учились все
китаеведы моего поколения в Москве и Ленинграде. Важно также то, что В. С.
Колоколов впервые применил здесь как основу построения словаря графическую
систему расположения иероглифов, предложенную в середине
X I X в. акад. В.П. Васильевым и усовершенствованную О.О. Розенбергом10.
Заслуга В.С. Колоколова состояла еще и в том, что он
возродил для всеобщего употребления эту полузабытую систему.
После
увольнения в запас в
__________________________________________________
8 Из них наиболее важные: 1)
Китай: Страна, население, история. М., Военгиз, 1924
(совместно с И. Мамаевым);
2) Учебник китайского языка. Курс II. М., 1933; 3) Этимологический анализ
основных иероглифов по Шаванн'у, Вигеру
и Васильеву [Б. м., б. г.].
9 Колоколов В. С. Краткий
китайско-русский словарь по графической системе, включающий важнейшие военные
термины. М.: Гос. изд-во
«Советская энциклопедия», 1935. Переиздан в
11 По документам официальный
перевод В. С. Колоколова из московской части
Института востоковедения в его Ленинградское отделение состоялся в
8
В. С.
Колоколов, будучи воспитанником старой китайской школы, четко определял для
себя, что изучение любых областей китайской истории и культуры невозможно без
твердого усвоения книг конфуцианской классики, так
называемых «Четверокнижия» («Сы
шу») и «Пятикнижия» («У цзин»)12. Поэтому, не отказавшись от
безвозмездных занятий с желающими по китайскому языку и письменности, он
сосредоточил свое внимание на переводе двух основных книг, где изложено конфуцианское учение, а именно «Суждений и бесед» и «Мэн-цзы». Эти две книги являются наиболее полным изложением
взглядов основоположников учения Кун Цю (Конфуция) и Мэн Кэ (Мэн-цзы).
Перевод «Суждений и бесед» не нашел своего издателя13.
Дело в том, что В. С. Колоколов, вслед за одним из китайских педагогов,
отказался от классического вида памятника, составленного из небольших фрагментов,
фиксирующих, что и когда сказал Учитель (т. е. Конфуций)м
по тому или иному поводу, причем прямая связь между этими фрагментами весьма
проблематична. В. С. Колоколов принял порядок, принятый в учебном тексте
упомянутым педагогом, а именно, тематическое расположение материала, отступив
от общепринятого канонического вида «Суждений и бесед», т. е. создав таким образом совсем другое произведение. И хотя он
настаивал на этом своем порядке, его перевод в таком виде принят не был. При
отсутствии удовлетворительного точного перевода памятника (а В. С. Колоколов
утверждал, что все прежние переводы никуда не годятся) из-
____________________________________
фактически он переехал в
Ленинград и стал здесь активным участником научной работы и заседаний в начале
12 В «Четверокнижие»,
составлявшее первый этап обучения классическим книгам, входили: «Великое
учение» («Да сюэ»), «Центр и неизменность» («Чжун юн»), «Суждения и беседы» («Лунь юй»)
и книга «Мэн-цзы», перевод которой сегодня
предлагается читателю. «Пятикнижие» состоит из книг,
к формированию или редактированию которых Конфуций имел отношение, но материалы которых существовали до него: «Книга перемен» («И цзин»), «Древнейшие записи» («Шан
шу» или «Шу цзин»), «Книга песен» («Ши цзин»), «Летопись» («Чунь-цю», составлена
Конфуцием по архивам владения Лу), «Книга
установлений» («Ли цзи», в основе ее лежат древние
книги ритуала и установлений Чжоу ли и И-ли).
13 АВ,
ф. 144, оп. 1, ед. хр. 6–15. Включают разные варианты перевода, примечания и
статьи.
14 Во многих фрагментах перед
очередным суждением стоит не «Учитель сказал», но «Цзы-Гун
сказал» или «Цзы-Лу сказал», т. е. высказывание
соотносится с одним из учеников Конфуция. Это дало основание приписывать такие
высказывания иным, чем Учитель, лицам. Так, у П. С. Попова перевод озаглавлен:
«Изречения Конфуция, учеников его и других лиц». Думается, что это неточно.
Дело в том, что, по утверждению традиции, после смерти Учителя его ученики
собрались, сверили свои записи сказанного им и составили из них эту книгу.
Тогда слова типа «Цзы-Гун сказал» означают, что
данная запись есть только у Цзы-Гуна. Иначе
непонятно, почему все сказанное твердо соотносится с Конфуцием.
9
дание его по-русски в искаженном виде было бы непозволительной роскошью.
В Китае – другое дело. Там «Суждения и беседы» издавались и переиздавались
множество раз в их первозданном виде, и наличие иначе классифицированного
текста воспринималось как очередная интерпретация.
Переводя
«Мэн-цзы», В. С. Колоколов не стал прибегать к столь
сомнительным операциям, и в результате мы имеем полную русскую версию памятника
в сложившемся традиционном виде, причем перевод выполнен одним из самых больших
знатоков китайского языка, классического и нового. В тексте «Мэн-цзы» философ обильно цитирует предшествующие ему более
древние тексты, подтверждая ими справедливость собственных высказываний. И
первое, что обнаружил переводчик, – это неполное соответствие многих выдержек,
как их привычно толкуют и переводят, тому контексту, в который они у Мэн-цзы поставлены. Во всех таких случаях В. С. Колоколов
сделал новый перевод этих цитат так, чтобы они согласовались со сказанным
философом. Это представляется справедливым: вряд ли Мэн-цзы
понимал основополагающие для его учения тексты хуже, нежели мы понимаем их
сейчас, спустя более чем два
тысячелетия. Логичнее полагать, что Мэн-цзы их читал
с большим знанием, чем мы. Следующее наблюдение В. С. Колоколова
состояло в том, что общепринятые переводы основополагающих конфуцианских
принципов (и шире – терминов всей древнекитайской философии),
например, жэнь \~2 как «гуманность», и
Ц как «долг» , ли Щ как «ритуал» и т. п., зачастую
не вписываются или плохо вписываются в общий контекст высказываний, их включающих15.
Поэтому при переводе для многих важнейших терминов В. С. Колоколов, как и В. М.
Алексеев, выбирает иные русские эквиваленты, более точно, по его мнению,
отражающие истинное содержание этих терминов. Обоих авторов не смущает, что при
этом приходится идти наперекор уже сложившейся традиции, но их новые
интерпретации тоже между собой нередко расходятся. Так, у Колоколова жэнь «беспристрастность»,
у Алексеева «истинно-человеческое», у Колоколова ли
«благопристойность», «благолепие», у Алексеева «чинное поведение» и т. п.
Переводы
В. С. Колоколова первоначально взялся курировать
акад. Н. И. Конрад в качестве ответственного редактора. Однако по-
_________________________________________
15 Аналогичные сомнения
испытывал при переводе «Суждений и бесед» акад. В.М. Алексеев. Он также избирал
для этих терминов не те слова, которые у китаеведов стали у
ж е стандартными. Так, то же слово жэнь,
стандартно «гуманность», В. М. Алексеев переводит как «истинно-человеческое
(начало)»; ли, стандартно «ритуал», – как «чинное поведение» (см.
обоснование этого перевода в его «Китайской литературе», с. 440–441); цзюнъизы, стандартно «благородный человек», –
как «достойнейший человек» (см. обоснование там же,
с. 431) и т. п.
10
еле
ознакомления с уже сделанным ответственный редактор остался недоволен
новшествами переводчика и предложил ему вернуться-к старым терминологическим
интерпретациям, которые Н. И. Конраду представлялись вполне
удовлетворительными. В. С. Колоколов, уже избравший для себя иной путь,
понятно, к исходным терминам вернуться не мог, о чем – в выражениях достаточно
определенных – и сообщил Н. И. Конраду. Кончилось это тем, что Н. И. Конрад
отказался быть ответственным редактором издания и, более того, лишил работу В.
С. Колоколова своей авторитетной поддержки16.
В этом одна из основных причин того, что издание перевода задержалось на столь
долгий срок.
Но
была и другая причина. Когда перевод был готов, В. С. Колоколов ознакомил с ним
автора этих строк (и даже подарил мне третий экземпляр машинописной копии). Я тогда обратил внимание переводчика на то, что среди китайских эстампажей, снятых с каменных стел с текстами различных сочинений
и собранных В. М. Алексеевым во время его посещений Китая в 1906–1909, 1912 и 1
9 2 6 годах, есть и эстампаж со стелы, на которой
выбит в
________________________________________
16 Переписка Н.И.Конрада (24
письма 1951–1970 гг.) и В. С. Колоколова (8 писем 1964–1970
гг.) хранится в архиве В. С. Колоколова: АВ, ф. 1 4 4 , оп.
2, ед. хр. 3 2 и 1 2 7 .
17 Историю этих стел см.: Алексеев
В. М. Стела IX века об основании первого этнографического музея (примеч. Л. Н. Меньшикова) //
Эпиграфика Востока. 1985. Т. 23. С. 29–37. Полное описание этих стел, подготовленное
В. М. Алексеевым в
11
В.С.
Колоколов с жаром принялся за подготовку эстампажей «Мэн-цзы», думая напечатать их в качестве приложения к
переводу и надеясь снабдить публикацию индексом, соотносящим друг с другом
текст эстампажа и текст перевода. Эту работу В. С.
Колоколов только начал, выяснив порядок расположения текста «Мэн-цзы» на эстампажах, но
продолжить уже не смог.
Перевод,
который автор его считал вполне законченным, снабженный аннотированным индексом
встречающихся в «Мэн-цзы» имен, после смерти В. С. Колоколова много лет пролежал без движения. За это время
положение с переводом на русский язык конфуцианской
классики практически никак не изменилось. Поэтому предлагаемый перевод
сохраняет свою актуальность как в общем плане, так и
для образовательных целей – у нас до сих пор все еще нет удовлетворительных
пособий для изучения конфуцианской классики и конфуцианской мысли. Все сказанное позволяет нам взять на
себя смелость предложить русскому читателю полный перевод «Мэн-цзы»,
выполненный В. С. Колоколовым двадцать лет назад18.
Здесь
необходимо сделать оговорку. Мы издаем перевод В. С. Колоколова
без всяких изменений и поправок за исключением одной детали. Автор перевода
придерживался несколько иной транскрипции китайских слогов, чем это принято
ныне: он писал мын, пын,
фын и т. п. вместо современных мэн, пэн, фэн. Поскольку издание предназначено для широкого круга
читателей не менее, чем для специалистов, мы сочли возможным
во избежание разнобоя заменить указанные устаревшие транскрипции на современные
общепринятые, предупредив об этом читателя.
Л. Н. Меньшиков
________________________________________
18 В настоящее время готовится к
печати исследование конфуцианской мысли,
принадлежащее А. С. Мартынову, с приложением выдержек
из «Мэн-цзы», переведенных И. Т. Зограф.
Я уверен, что по выходе из печати эта книга станет этапной в истории изучения конфуцианской классики. Однако в работе не будет полного
перевода «Мэн-цзы», и сказанное о переводе В. С. Колоколова и после выхода указанного исследования останется
справедливым.
12
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 5
Глава первая.
Лянский ван Хуэй. Часть первая (7 статей) 15
Глава вторая.
Лянский ван Хуэй. Часть вторая (16 статей) 28
Глава третья.
Гун-Сунь Чоу. Часть первая
(9 статей) 44
Глава четвертая.
Гун-Сунь Чоу. Часть вторая (14
статей) 59
Глава пятая.
Тэнский Вэнь-гун. Часть
первая (5 статей) 73
Глава
шестая. Тэнский Вэнь-гун.
Часть вторая (10 статей) 88
Глава седьмая.
Ли Лоу. Часть первая (28 статей)... 102
Глава восьмая.
Ли Лоу. Часть вторая (33 статьи)... 116
Глава девятая.
Вань Чжан. Часть первая (9
статей) 129
Главадесятая. Вань Чжан. Часть вторая (9 статей) 143
Глава одиннадцатая.
Гао-цзы. Часть первая (20 статей) 156
Глава двенадцатая.
Гао-цзы. Часть вторая (16 статей) 171
Глава тринадцатая.
«Всем сердцем...». Часть первая (46 статей) 186
Глава четырнадцатая.
«Всем сердцем...». Часть вторая (38 статей) 200
Указатель
собственных имен и географических названий 214
Список
китайских изданий «Мэн-цзы», хранящихся в
Ленинградском отделении Института народов Азии Академии наук СССР