Мэн-цзы. Пер. с китайского, указ. В.С. Колоколова / Под. ред. Л.Н. Меньшикова. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. –272 с.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вань Чжан
Часть первая
(9 статей)
9.1.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
Известно, что, когда Шунь направлялся в поле, он взывал к Небу и беззвучно
плакал. Для чего он взывал и почему плакал?
Мэн-цзы
ответил:
–
Был обижен лаской и роптал. Вань Чжан удивился:
–
Кого любят отец и мать, должен радоваться, но не забываться! Кого ненавидят
отец и мать, должен трудиться на них и не роптать. Если это так, то как же Шунь
роптал?
Мэн-цзы
ответил:
«Когда-то
Чан Си спросил у своего учителя Гун-Мин Гао: „О том, что Шунь уходил в поле, я
уже удостоился услышать от вас, но о том, что он взывал и беззвучно плакал,
обращаясь к Небу, к отцу и матери, – этого я не знал".
Гун-Мин
Гао полагал, что сердце почтительного сына не такое беспечное. Тот ему ответил:
„Я изо всех сил пашу поле, считаю своим сыновним долгом снабжать родителей, и
все. А что мне до того, если родители не любят меня?"
Верховный
правитель (Яо. – В. К.) послал своих детей, девять сыновей и двух
дочерей, всех чиновников, коров и овец, припасы из житниц и амбаров, чтобы
услужить Шуню на полях. Многие из служилых людей-ши в Поднебесной направились к
нему. Верховный правитель собирался сделать его помощником в управлении
Поднебесной и переселил его к себе.
Но
неугодный своим родителям подобен бедняку-нищему, у которого нет приюта.
129
Другой
хотел бы, чтобы все служилые Поднебесной радовались ему, а Шуню этого было недостаточно,
чтоб развеять свою печаль.
Сластолюбцу
хотелось бы того, чтоб жениться на двух дочерях царя, а Шуню этого было недостаточно,
чтобы развеять свою печаль.
Богачу
хотелось бы обладать богатствами всей Поднебесной, а Шуню этого было недостаточно,
чтобы развеять свою печаль.
Тщеславному
человеку хотелось бы, чтобы быть знатным, как Сын Неба, а Шуню этого было недостаточно,
чтобы развеять свою печаль.
Он
был таким, для которого ни подобострастие людей, ни сластолюбие, ни богатство,
ни знатность не были достаточны, чтобы развеять свою печаль.
Лишь
бы угодить родителям – вот что могло бы развеять его печаль.
В
детстве люди ласкаются к отцу и матери; познав сластолюбие, они ласкаются к
молоденьким красоткам; имея жен и детей, ласкаются к ним. Кто служит, тот
ластится к своему государю, а если не угодит ему, то находится словно в
горячке.
Люди
великой почтительности к родителям всю жизнь ласковы к своим родителям.
В
великом Шуне я вижу такого, который и в пятьдесят лет все же искал ласки
родителей».
9.2.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
В Стихах говорится:
Как
быть, когда жену ты хочешь взять?
Родителям
своим уж непременно ль об этом объявлять? (68)
Кто,
как не Шунь, должен был бы поверить этим словам. Как же получилось, что Шунь женился,
не объявив об этом? Мэн-цзы ответил:
–
Если бы он объявил, то ему не удалось бы жениться. Пребывание мужчины и женщины
во внутренних покоях дома – это великое дело во взаимоотношениях людей. Если бы
Шунь объявил (что он женат на двух государевых дочках Яо. – В. К.), то
130
уничтожил бы
это великое взаимоотношение и огорчил бы своих родителей. Вот почему он не объявил.
Вань Чжан сказал:
–
Я удостоился услышать от вас о том, почему Шунь женился, не сообщив (родителям.
– В. К.). Но почему же не было объявлено о том, что «ди» (император Яо. –
В. К.) женит Шуня?
Мэн-цзы
сказал:
–
«Ди» тоже знал, что, если бы было об этом объявлено, ему не удалось бы женить
Шуня.
Вань
Чжан тогда задал другой вопрос:
«Известно,
что отец и мать Шуня послали его покрыть крышей житницу. Оттащив лестницу,
Гу-Соу * поджег эту житницу.
Известно
также, что, послав Шуня чистить колодец, родители сами вышли из него, а Шуня
завалили в нем.
Сводный
брат Шуня, по имени Сян, говорил: „Мне принадлежит заслуга в замысле погубить
этого столичного властителя. Его коров и овец – родителям, житницы и амбары –
родителям; щиты и копья – мне, гусли – мне, резной лук – мне и двух золовок
заставлю стелить мою постель!"
Сян
направился во дворец к Шуню и вошел туда. К его удивлению, Шунь уже находился
на ложе и играл на гуслях. Сян смутился и сказал ему: „Томлюсь от тоски. Думаю
о тебе, государь мой!" Шунь сказал: „Я хотел бы, чтоб всем слугам и
простому народу ты бы дал мое правление".
Не могу понять, неужели Шунь не знал, что Сян готовился погубить
его?»
Мэн-цзы
ответил:
–
Как же не знал? Когда Сян грустил, Шунь тоже грустил, когда тот радовался, Шунь
тоже радовался.
Ученик
спросил:
–
Получается, что Шунь был таким, который радовался притворно. Не так ли?
___________________________________
* Отец Шуня . – Примеч.
пер.
131
Мэн-цзы
ответил:
«Нет!
В старину был такой случай. Кто-то угостил Цзы-Чаня во владении Чжэн живой
рыбой. Цзы-Чань велел смотрителю водоемов выпустить ее в пруд и кормить там.
Смотритель зажарил рыбу и, докладывая об исполнении приказания, сказал: „Как
только я выпустил рыбу, она была вялая, немного погодя стала резвиться и очень
довольная исчезла!" На это Цзы-Чань задумчиво произнес два раза: „Она
обрела свое место, обрела свое место!"
Смотритель
водоемов вышел и сказал: „Кто из вас скажет, что Цзы-Чань умен? Я сжарил и съел
рыбу, а он говорит: «Она обрела свое место, обрела свое место!»".
Выходит,
что добропорядочного мужа можно обмануть, воспользовавшись его же способом
рассуждать, но трудно погубить, если прибегнуть к тому пути, который он
отвергает. Этот Сян явился к Шуню таким путем, каким являются из любви к
старшему брату, потому Шунь искренне поверил и обрадовался ему. Какое же тут
было притворство?»
9.3.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
Почему же Шунь, когда он был возведен Сыном Неба, ограничился только тем, что
сослал сводного брата Сяна, хотя тот что ни день считал своим кровным делом
умертвить Шуня?
Мэн-цзы
сказал:
–
Шунь пожаловал ему владение. Но некоторые говорят, будто он сослал его.
Вань
Чжан продолжал:
–
Шунь сослал Гун-гуна в Ючжоу (69), отправил на поселение Хуань-Доу в Чуншань,
казнил Сань-Мяо в Саньвэе, умертвил Гуня в Юйшани. Предание казни этих четырех
злодеев привело к тому, что вся Поднебесная покорилась Шуню, так как были
осуждены те, кто был лицеприятным.
Между
тем самым лицеприятным из всех был Сян, а ему было пожаловано владение в Юби.
Чем же провинились жители этого владения (получив такого правителя. – В. К.)?
Так ли, безусловно, должен был поступить Шунь, которого считают человеком,
обладающим чувством нелицеприятности ко всем людям? Когда дело шло о других, то
он казнил их, а коснулось его младшего брата, так он пожаловал его земельным
владением!
132
Мэн-цзы
ответил так:
– Человек с
чувством нелицеприятности к людям относится к своему младшему брату откровенно:
он не скрывает своего гнева' и не утаивает обиды к нему, любит его
по-родственному, вот и все.
Питая
к нему родственные чувства, он желает, чтобы тот сделался знатным; любя его,
желает, чтобы тот был богатым. Пожаловав владение Юби младшему брату, Шунь этим
сделал его богатым и знатным.
Можно
ли сказать про Шуня, что он проявляет родственную любовь к младшему брату, если
бы сам занимал положение Сына Неба, а младший брат оставался бы на положении
простого мужика?
Ученик
спросил:
–
Осмелюсь спросить, что значит сказанное вами: «Некоторые говорят, будто он
сослал его»?
Мэн-цзы
ответил:
–
Сяну не дана была возможность заниматься делами управления в том владении. Сын
Неба послал чиновников править тем владением и через них взимал налоги и
подати. Вот почему и говорят, что Сян был на положении сосланного. Разве ему
удалось бы мучить свой народ в таких условиях?
Несмотря
на это, Шунь постоянно желал видеться с ним, поэтому тот беспрестанно приезжал
к нему.
Помнишь, «не
дожидаясь срока поднесения дани владетельными князьями с отчетами по делам
управления, Шунь принимал владетеля Юби» *, – здесь как раз об этом говорится.
9.4.
Сянь-Цю Мэн задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
В Изречениях сказано: «Служилый-ши, преисполненный добродетелями, никак не
допустит того, чтобы его правитель был унижен в слугу, а отец поставлен в
положение сына» (70). Между тем Шунь, вступив на престол, сидел на троне лицом
на юг (71), а на утренние приемы к нему являлся прежний правитель Яо,
возглавляя всех владетельных князей-чжухоу, и лица их были
__________________________________
* Предположительно, эта цитата
взята из той части книги « Шу цзин», которая не сохранилась. – Примеч. пер.
133
обращены на
север. Даже Гу-Соу, присутствуя на утренних приемах, тоже обращал лицо к
северу. При виде отца Гу-Соу Шуню было настолько не по себе, что он не находил
места (букв.: «поджимал под себя ноги». – В. К.). По этому поводу
Кун-цзы восклицал: «Ах! В какой беде оказалась в те времена Поднебесная!
Опаснее опасного!» (72) Не знаю, насколько это изречение правдиво?
Мэн-цзы
ответил:
–
Нет! Это – россказни людей в восточной части владения Ци, а вовсе не слова
добропорядочного мужа. Когда Яо состарился, Шунь правил за него. В родословной
Яо сказано: «Шунь правил двадцать восемь лет, и тогда только „Источающий
доблесть" (т. е. Яо. – В. К.) почил. Все сто семейств (т. е. народ.
– В. К.) оплакивали его как покойного отца или усопшую мать. Все восемь
звучаний разных музыкальных инструментов* на три года стихли в пределах всех
земель, омываемых четырьмя морями» (73). По этому поводу Кун-цзы сказал: «Как
на небе не бывает двух солнц, так у народа не бывает двух ванов-правителей»
(74).
Если
бы Шунь уже был Сыном Неба, да еще привел бы с собой на могилу Яо владетельных
князей всей Поднебесной и вместе с ними три года оплакивал его, вот тогда это
означало бы, что было два Сына Неба.
Сянь-Цю
Мэн сказал:
–
О том, что Шунь не унизил Яо до положения слуги, я удостоился услышать от вас
(вы меня убедили. – В. К.), но вот в Стихах говорится:
Нет в
Поднебесной земель таких,
Что не
принадлежали бы вану;
Кругом в
этих землях, до побережий морских,
Нет никого,
кто слугою бы не был тому вану (75).
____________________________________________
* Имеются в виду инструменты,
изготовленные из восьми разных материалов, а именно: 1) из металла – колокола;
2) из камня – била; 3) из шелковых нитей струн – гусли; 4) из бамбука – флейты;
5) из горлянки – свирели; 6) из глины – свистульки; 7) из кожи – барабаны; 8)
из дерева – колотушки.
134
Осмелюсь
спросить, как Гу-Соу оказался бы не слугой, когда Шунь сделался Сыном Неба?
Мэн-цзы
ответил:
–
В этих Стихах речь идет совсем не об этом. Здесь говорится об изнурении делами
вана, столь тяжком, что не удается ухаживать за родителями. Ведь дальше сказано
так:
Здесь службы
нет иной, как только вану, –
Один лишь я,
просвещенный, ему трудиться стану (76).
Поясняющий
Стихи не причиняет вреда ни словам из-за слога, ни замыслу из-за слов. Противопоставь
замыслу – смысл, поступив так, ты обретешь замысел. Если же исходить только из
смысла слов, тогда из стиха «Заоблачная река Хань»*, где сказано:
Во владении Чжоу не осталось в живых и сирот,
Где когда-то жил в избытке черновласый народ (77), –
при принятии
его на веру получится, что во владении Чжоу не осталось даже потомства у
народа.
Для
почтительного сына нет большего достижения, чем почитание родителей, а для
почитания родителей нет большего достижения, чем уход за ними людьми всей
Поднебесной. Быть отцом Сына Неба – это верх (предел. – В. К.) почитания;
уход со стороны (людей. – В. К.) всей Поднебесной – это верх (предел. – В.
К.) ухода.
В
Стихах
Про думы о
почитании родителей говорил нам У-ван всегда,
И этого
правила держался он, как нерушимого во все века (78)
как раз об
этом говорится. В Писаниях сказано:
При свидании
с Гу-Соу был он, Шунь, в почтении трепетном,
Но и Гу-Соу
тоже становился ласковей и уступчивей (79).
Поступая
так, Шунь не ставил отца в положение сына.
___________________________________
Млечный путь. – Примеч.
пер.
135
9.5.
Вань Чжан спросил:
–
Было ли так, что Яо отдал Шуню Поднебесную? Мэн-цзы ответил:
–
Нет, этого никогда не было. Сын Неба не может отдать Поднебесную никому.
Ученик
спросил:
–
В таком случае кто же дал Поднебесную Шуню, когда он воцарился в ней?
Мэн-цзы
ответил:
–
Небо дало ему. Ученик спросил:
–
Значит ли, что Небо громогласно поведало ему, когда давало Поднебесную?
Мэн-цзы
ответил:
–
Нет! Небо не говорит. Оно внушило ему это своими действиями и делами, вот и
все.
Ученик
спросил:
–
Как же оно могло внушить своими действиями и делами? Мэн-цзы ответил так:
–
Сын Неба может представить человека на утверждение Небу, но не может побудить
Небо дать тому Поднебесную. Точно так же владетельные князья могут только
представить человека на утверждение Сыну Неба, но не могут заставить Сына Неба
дать ему звание владетельного князя. Сановники-дафу могут представить человека
на утверждение владетельным князьям, но не могут заставить владетельных князей
дать тому человеку звание дафу.
В
прежние времена Яо представил Шуня Небу, и оно приняло его; он показал Шуня
народу, и тот тоже принял его.
Вот
почему я и говорю, что Небо не говорит, а только указывает своими действиями и
делами, вот и все.
Ученик
сказал:
–
Осмелюсь спросить, как же происходило представление Шуня Небу и оно приняло
его, предложение его народу и народ принял его?
Мэн-цзы
ответил:
–
Было велено Шуню совершить обряд жертвоприношения, и все духи насладились жертвами.
Значит, Небо приняло его.
136
Было
велено Шуню вершить делами, и дела были приведены в порядок; все сто семейств,
составляющие весь народ, были успокоены этим. Значит, народ принял его.
Небо
дало ему Поднебесную, люди дали ему ее. Вот почему я и говорю, что Сын Неба не
может дать никому Поднебесную.
Шунь
был главным советником у Яо двадцать восемь лет. Этого не смогли бы совершить люди,
а совершило Небо.
Когда
Яо скончался, по окончании трехлетнего оплакивания его Шунь, избегая сына Яо,
прибыл на южный берег реки Наньхэ.
Однако
владетельные князья Поднебесной, удостоенные чести являться на утренний прием к
государю, не шли к сыну Яо, а направлялись к Шуню.
Тяжущиеся
не шли к сыну Яо, а направлялись тоже к Шуню.
Слагающие
песни прославляли в них не сына Яо, а воспевали Шуня.
Вот
почему я и говорю, что это Небо так повелело.
И
вот, только после всего этого, Шунь прибыл в Срединное владение и вступил на
престол Сына Неба.
А
живи он во дворце Яо, прогони он сына Яо, это означало бы присвоение трона, а
не то, что Небо дало ему.
В
«Великой клятве» сказано: «Небо видит глазами и слышит ушами моего народа»
(80), вот о чем как раз здесь и говорится.
9.6.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
Среди людей ходит молва, что добродетельное управление захирело, хотя и
наступило царствование Юя, так как он не передал трон просвещенному избраннику,
а отдал своему сыну. Было ли это так?
Мэн-цзы
ответил:
«Нет!
Это неверно. Даст Небо просвещенного избранника, тогда и трон дадут ему, а даст
Оно достойного сына, то дадут трон тому. В старину Шунь представил Юя Небу, и
тот семнадцать лет состоял при Шуне. Когда Шунь скончался, по окончании
трехлетнего оплакивания его Юй, избегая сына Шуня, укрылся в городке Янчэн.
Народ в Поднебесной все же последовал за ним, как было после кончины Яо, когда
он последовал за Шунем, а не за сыном Яо.
137
Юй
представил Небу И, и тот был при Юе семь лет. Когда Юй скончался, по окончании
трехлетнего оплакивания его И, избегая сына Юя, таился в горах Цэишань.
Удостоенные чести являться на утренний прием к государю, а также все тяжущиеся
не шли к И, а направлялись к Ци, сыну Юя, говоря: „Он достойный сын нашего
государя".
Слагающие
песни не воспевали в своих песнях И, а воспевали Ци, говоря: „Он достойный сын
нашего государя!"
Непотребство
(невежество. – В. К.) Дань-Чжу, сына Яо, было такое же, как у сына Шуня.
Служение Шуня в качестве советника Яо и служение Юя в качестве советника Шуня
продолжалось многие годы, а излияние милостей народу при них продолжалось
долго. Ци, сын Юя, оказался просвещенным, он смог почтительно унаследовать Юю и
продолжать его путь. И служил советником Юя в течение немногих лет, излияние
милостей народу при нем не было продолжительным. То, что Шунь, Юй и И отстояли
друг от друга далеко по времени, а их сыновья оказались у одного просвещенным,
у другого – недостойным невеждой, – все это зависело от Неба, да и свершилось
так, как никто из людей не смог бы свершить. Все, что свершается так, как никто
бы не смог этого совершить, происходит от Неба. Все, что случается так, как
никто бы не мог устроить, происходит от его веления.
Для
того чтобы простой мужик стал обладать Поднебесной, он непременно должен быть наделен
такими же качествами, какими обладали Шунь и Юй, к тому же он должен быть
представлен Небу Сыном Неба.
Вот
почему Чжун-Ни не стал обладателем Поднебесной.
Тех,
кто добивается наследования, чтобы обладать Поднебесной, Небо отвергает, и они
обязательно оказываются такими же, какими были тираны Цзе и Чжоу-Синь.
Потому-то
И, И Инь и Чжоу-гун не были обладателями Поднебесной.
И
Инь служил советником у Чэн Тана, чтобы тот царствовал в Поднебесной. Когда Тан
скончался, наследника Тай-Дина не возвели на престол; Вай-Бин правил два года,
а Чжун-Жэнь –
138
четыре года.
Тай-Цзя перевернул наоборот все законы и уложения Чэн Тана, и И Инь сослал его
в Тун *.
Через
три года Тай-Цзя раскаялся в своем проступке и исправился; находясь в Тун, он
творил суд, проявлял человечность и устремлялся к справедливости. Три года он
провел, чтобы выслушивать, как И Инь будет наставлять его самого, а затем вновь
вернулся в Бо.
Чжоу-гун
также не стал обладателем Поднебесной, как И в царстве Ся и И Инь в царстве
Инь.
Кун-цзы
говорил так: „Тан [Яо] и Юй [Шунь] отреклись от престола, а Ся-Хоу [Юй], Инь
[Чэн Тан] и Чжоу [У-ван] передавали престол по наследству. Смысл же всего этого
был един"» (81).
9.7.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
У людей есть молва, будто И Инь добивался расположения Чэн Тана своим умением
забивать скот и готовить пищу. Так ли это было?
Мэн-цзы
ответил:
«Нет,
не так! И Инь возделывал землю и пустоши Юшэнь и наслаждался царившими там путями
управления Яо и Шуня. Если бы вопреки той справедливости, за которую стояли Яо
и Шунь, ему пожаловали Поднебесную, он пренебрег бы ею; если бы вразрез с их
путем управления ему предложили тысячу четверок упряжных коней, он бы не
посмотрел на них; он не дал бы никому и не взял бы ни у кого ни былинки,
вопреки той справедливости и того пути.
Чэн
Тан послал к И Иню людей с шелками, чтобы пригласить его к себе на службу, но
тот невозмутимо сказал им: „Для чего мне эти пригласительные дары Чэн Тана?
Разве сравнить мою привольную жизнь среди полей, от которой исходит мое
наслаждение путем управления Яо и Шуня, с предлагаемой службой при дворе Чэн
Тана?
Чэн
Тан трижды посылал гонцов пригласить И Иня ко двору. Наконец, тот переменил
свою речь наоборот: „Чем жить среди полей и находить в этом наслаждение в путях
управления Яо и Шуня, не лучше ли побудить самого государя сделаться таким же,
______________________________
* Там находилась могила Чэн
Тана. – Примеч. пер.
139
какими были
Яо и Шунь. Разве не лучше побудить этот народ сделаться таким же, какой был у
Яо и Шуня? Разве не лучше будет, если я сам увижу все это своими глазами? Небо
породило этот народ и сделало так, чтобы те, кто опережает в сознании,
вразумляли отстающих в нем. Я же из тех, кто опережает других в сознании, а
потому буду вразумлять этот народ, чтобы он осознал путь управления Яо и Шуня.
Кому, как не мне, вразумлять его?"
Думая
о народе Поднебесной, И Инь полагал, что если среди простых мужчин и женщин найдутся
такие, которых он не облагодетельствует учением Яо и Шуня, то это будет подобно
тому, что будто он сам сталкивает их в придорожные рвы и обрекает на гибель.
Вот почему он и взял на себя тяжесть управления Поднебесной. Потому-то он и
поступил на службу к Чэн Тану и убедил его совершить поход против правителя
династии Ся и спасти народ свой от гибели.
Я
не слышал о таких людях, которые исправляли бы других, кривя при этом своей
душой. Можно ли, тем более, услышать о таких, которые позорили бы себя, лишь бы
исправить всю Поднебесную?
Поступки
у мудрых людей бывают разные: некоторые удаляются от всех; другие сближаются со
всеми; кто уходит со службы, а кто не уходит; и все это только для того, чтобы
очистить себя от скверны, вот и все.
Я
слышал, что И Инь просился к Чэн Тану, предлагая путь управления Яо и Шуня, но
я не слышал, чтоб он предлагал одно лишь свое умение забивать скот и готовить
пищу.
В
поучениях И Иня говорится: „Кары Неба и повод к нашествию на правителя династии
Ся берут начало с самого дворца Му-гуна. А нас доставили туда из столицы Бо
наши боевые колесницы"» (82).
9.8.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
Некоторые говорят, что, находясь во владении Вэй, Кун-цзы проживал у лекаря
вередов *, а во владении Ци жил у Цзи Хуаня, производящего кастрацию. Было ли
это так?
__________________________________
* В некоторых китайских
комментариях « Юн Цюй » (букв.: «лекарь вередов») принимается за собственное
имя. – Примеч. пер.
140
Мэн-цзы
ответил:
«Нет,
не так. Это сочинили любители склок. Во владении Врй он жил у Янь Чоу-Ю. Жена сановника
Ми-Цзы и жена Цзы-Лу были родными сестрами. Однажды Ми-Цзы сказал Цзы-Лу: „Живи
Кун-цзы у меня, он смог бы получить звание высшего са-новника-цин владения Вэй".
Цзы-Лу рассказал об этом Кун-цзы. Кун-цзы ответил: „На то пусть будет
повеление" (83). Кун-цзы вступал на службу по правилам учтивости, а
отказывался от нее по чувству долга справедливости. А удавалось ему получать
службу или не удавалось, он всегда говорил: „На то пусть будет повеление".
Если
бы он проживал у лекаря вередов или у Цзи Хуаня, производящего кастрацию, в
этом не было бы ни проявления долга справедливости, ни чьего-либо повеления.
Для
Кун-цзы никакой радости не доставляло пребывание во владениях Лу и Вэй (84). Повстречавшийся
ему начальник кон-ницы-сыма Хуань во владении Сун собирался приготовить засаду
и убить его. Кун-цзы переоделся и прошел через владение Сун. В то время, когда
Кун-цзы находился в опасности, он поселился у градоправителя Чжэнь-цзы, который
был верным слугой чжоуско-го государя при князе-хоу Чэнь.
Я
слышал, что близких слуг государя судят по тому, кого они принимают к себе
постояльцами, а дальних слуг государя – по тому, у кого они живут постояльцами.
Если
бы Кун-цзы проживал у лекаря вередов и у Цзи Хуаня, производящего кастрацию, то
как он был бы Кун-цзы?»
9.9.
Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
–
Некоторые говорят, что Бо-Ли Си продался скотоводу во владении Цинь за пять
овчин, откармливал быков Му-гуна, правителя Цинь, и этим добился его
расположения к себе. Верить ли этому?
Мэн-цзы
сказал:
–
Нет, не так! Это сочинили любители склок. Бо-Ли Си – уроженец владения Юй. Люди
из владения Цзинь добивались прохода через владение Юй для нападения на
владение Го, предлагая взамен яшмовые перстни из Чуйцзи и коней по четыре уп-
141
ряжки,
разводимых во владении Цюй (85). Сановник Гун Чжи-Ци убеждал правителя Юй не
соглашаться, а Бо-Ли Си не убеждал. Он знал, что правителя Юй-гуна убедить
нельзя, и ушел во владение Цинь. Ему уже было семьдесят лет. Он тогда еще не
знал, что его будут пятнать тем, что он якобы откормил быков для Му-гуна,
правителя владения Цинь, добивался его расположения. Можно ли за это назвать
его мудрым? Не убеждать кого-либо, когда знаешь, что убедить нельзя, можно ли
назвать такого не мудрым? Он знал, что его правителя, Юй-гуна, ожидает гибель,
и заранее покинул его. Значит, нельзя сказать, что он был не мудрым. К тому
времени он выдвинулся во владении Цинь и знал, что Му-гун согласится с тем,
чтобы предоставить ему действовать, и стал служить ему советником. Можно ли
сказать, что он был не мудрым? Служа советником правителю владения Цинь, он
прославил своего государя в Поднебесной так, что тот мог войти в предания для
последующих поколений. Мог ли бы сделать это человек, не обладающий
просвещенностью?
Продать
себя, чтобы выполнять прихоти своего государя, да этого не сделает ни один
рядовой житель сел и селений, уважающий свое достоинство! Так ужель сделал бы
это тот, кого называют просвещенным?