Мэн-цзы. Пер. с китайского, указ. В.С. Колоколова / Под. ред. Л.Н. Меньшикова. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. –272 с.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тэнский Вэнь-гун

Часть первая (5 статей)

5.1. Князь Вэнь-гун во владении Тэн был еще наследником, когда он как-то раз отправился посетить владение Чу и, проезжая через владение Сун, повстречался там с Мэн-цзы.

Мэн-цзы убеждал его, что у людей задатки добрые от природы, а для подтверждения своих слов он непременно прославлял древнейших правителей Яо и Шуня.

Возвращаясь обратно из владения Чу, наследник снова повстречался с Мэн-цзы.

Мэн-цзы спросил его:

– Вы сомневаетесь в моих речах, наследник? Но ведь путь истины всего лишь один, и только!

Помните, еще Чэн Гань когда-то говорил про Цзин-гуна, правителя владения Ци: «Он – мужчина, и я тоже мужчина! Чего же мне страшиться его?»

Янь Юань как-то сказал: «Каков был Шунь, таков и я. Всякий будет таким же, кто будет действовать так же, как он».

Был еще Гун-Мин И, который говорил: «Мой наставник – сам Вэнь-ван! Неужели сын его Чжоу-гун обманет меня?»

Ныне, как ни кроить владение Тэн, отрезая, где длинно, и надставляя, где коротко, – оно будет всего в пятьдесят ли по сторонам. Тем более, вы сможете создать из него царство добрых. Но имейте в виду, в Посланиях записано: «Если от лекарства в глазах не зарябит, значит, оно не исцелит от болезни» (21).

5.2. Дин-гун, правитель владения Тэн, скончался. Наследник, обратившись к советнику Жань Ю, сказал:

73

– Когда-то Мэн-цзы говорил со мной во владении Сун, и его слова так запали мне в сердце, что я никогда не забуду их.

Теперь меня постигло несчастье. В связи с великой кончиной моего батюшки я бы хотел послать тебя к Мэн-цзы и спросить у него, как провести похороны, а потом уж приступить к делу.

Жань Ю прибыл в город Цзоу и справился у Мэн-цзы.

Мэн-цзы воскликнул:

– Да разве в этом не есть ли тоже проявление доброты?! Оплакивать родителей – это такое дело, которое, безусловно, следует исполнить самому до конца. Называть почтительным сыном можно лишь того, кто при жизни родителей служит им по правилам учтивости, а когда они умрут, хоронит и поминает их жертвоприношениями по тем же правилам.

Правила учтивости для владетельных князей мне еще не приходилось изучать, хотя о них я когда-то и слышал. В течение истекших трех эпох общими правилами для всех, начиная с Сына Неба и кончая простолюдинами, в таких случаях были: трехлетнее оплакивание, ношение простых и грубых одежд, приготовление пищи из жидких отваров.

Жань Ю вернулся и доложил об исполнении приказания. Наследник постановил совершить трехлетнее оплакивание усопшего правителя.

Старшие родственники наследника и все чины не пожелали этого и говорили:

– Никто из прежних государей нашего родового владения Лу не исполнял этого. Покойный государь тоже не исполнил. Нельзя единолично поступать вопреки этому обычаю, когда дело дошло до вас, наследник. К тому же в памятке говорится:

В оплакивании и в принесении поминальных жертв

Следуйте покойным праотцам нашим (22).

Возражая всем, наследник сказал:

– У меня есть от кого получать указания в этом деле. Обратившись к Жань Ю, он сказал:

– В минувшие дни я никогда науками не занимался, любил верховую езду и упражнялся во владении мечом. И теперь я ка-

74

юсь в этом; мои старшие родственники и все чины мною недовольны. Боюсь, что они не смогут исполнить до конца великое дело оплакивания государя. Спроси у Мэн-цзы ради меня, как поступить.

Жань Ю снова прибыл в город Цзоу и спросил Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

– Правда, это такое дело, по которому обращаться с просьбой к другим нельзя. Учитель Кун-цзы говорил: «При кончине государя все внимают распоряжениям главного его советника». Пусть наследник пьет жидкий отвар, лицо его пусть будет очень мрачным, а когда вступит на трон, пусть громко всплакнет. Тогда никто из чинов и управителей не осмелится не выказывать скорби, и все будут стараться опережать его в этом. Когда в верхах есть что-нибудь такое, что они любят, то в низах обязательно будут любить это же в еще большей мере.

Духовные качества добропорядочных мужей – это ветер, а подлых людей – трава. Когда над травой проносится ветер, она непременно склоняется под ним.

Итак, все это зависит от самого наследника.

Жань Ю возвратился и доложил об исполнении приказания.

Наследник воскликнул:

– Верно! В самом деле, это дело зависит от меня самого. Он пять месяцев провел в похоронном шатре из циновок и за это время не отдавал никаких распоряжений, никаких наказов.

Все чины и сородичи одобряли его и говорили, что он знает правила похоронного обряда. Когда наступил день погребения, со всех краев прибыли люди поглядеть на наследника. Соболезнующие возрадовались в сердце выражению печали на его лице, скорби в его беззвучном плаче и громких рыданиях.

5.3. Вэнь-гун, правитель владения Тэн, спросил Мэн-цзы, как устроить владение.

Мэн-цзы ответил:

«Народные дела нельзя откладывать. Об этом говорится в Стихах:

Днем в зарослях пырея время проводи,

А по ночам веревки вей.

75

Спеши скорей жилище возвести, –

Сначала все же поле хлебом засевай! (23)

Кто обладает постоянным имуществом, у того и сердце бывает постоянным, а кто не имеет постоянного имущества, у того нет и постоянного сердца, – в народе это принимается за путь истины. Если же не иметь постоянного сердца, то нет таких пороков, какие не совершались бы, а именно: распущенность, подлость, извращенность и мотовство. Когда народ погрязнет в преступлениях и тогда только преследовать и наказывать его – это значит ловить его в сети закона. Как может быть, чтобы народ ловили в сети, а тем временем на троне находился бы человек, который позволил бы это делать и еще относился бы к людям с нелицеприятностью?

Вот почему мудрый государь обязательно должен быть почтительным и бережливым, должен относиться к низшим с учтивостью. Взимать у народа подати по установленному правилу.

Даже Ян Ху говорил:

„Кто живет ради богатства, тот не бывает нелицеприятным к людям, а кто живет ради нелицеприятности к людям, не бывает богатым".

При древнем роде Ся-Хоу, как 50 *, так взимали „гун" **; при иньцах – как 70, так взимали „чжу" *** , а у чжоуских людей как 100 „му", так [только] „чэ" (см. ниже. – В. К.). В действительности же со всех взимали и взимают по одной десятой от валового сбора урожая. „Чэ" значит „отмена"**** , а „чжу" – „подмога".

Древний мудрец Лун-цзы говорил:

____________________________________

В этом месте в оригинале текста бросаются в глаза следы цензуры. После цифр есть лакуны, которые по контексту обозначают какие-то единицы измерения полевых участков земли. В китайских комментариях подставлен знак «му», обозначающий меру площади, ныне приравниваемую к 6,15 а.

Иероглиф «гун» Л, имеющий еще и значение «дань», здесь явно обозначает подать (барщину), которая, судя по начертанию, вносилась либо меновой ценностью Щ,, либо отрабатывалась физическим трудом X.

Иероглиф «чжу» g f r буквально значит: «помощь», «подмога».

Столь смелая и безусловно правильная трактовка иероглифа Ш принадлежит академику В.П. Васильеву. –В.К.

76

„Нет лучшего способа управлять землей, чем взимать «чжу». Нет худшего способа управлять землей, чем взимать «гун»".

„Гун" – это когда проверяют средний урожай за несколько лет и полученное количество принимают за постоянную величину. В счастливые годы, когда зерна столько, что часть его остается неубранной и делается, как говорится, „добычей волков", брали бы больше подати, и это не считали жестокостью, а по правилам берут с народа мало, зато в лихие годы, когда не хватает зерна даже на обсеменение полей, по правилам обязательно взимают у народа подать в полной мере.

О правители, являющиеся родителями для народа! Как могут они считаться его родителями, когда доводят народ до того, что он бросает на них злобные взгляды; когда народ усердно трудится весь год, а не получает возможности содержать ни своего отца, ни своей матери; когда народу приходится по весу одалживать хлеб и возвращать с лихвой и этим доводить себя до того, что старые и малые сваливаются от голода в канавы и пропасти и гибнут там.

Между тем выдача потомственного жалованья чинам во владении Тэн строго исполняется.

В Стихах говорится:

Полей, дождичек, на наше поле общественное,

Прольешься тогда и на частном моем участке (24).

Но ведь только при „чжу" имелась возможность располагать общественными полями. Судя по этому стиху, хотя и установилась уже Чжоуская династия, „чжу" тоже еще было.

Для народа учреждайте школы „сян", „сюй", „сюэ" и „сяо для обучения его. В школах „сян" воспитывайте малолетних, приучая их к правилам приличия, в школах „сяо" обучайте грамоте, а в школах „сюй" учите стрельбе.

При династии Ся школы назывались „сяо", при династии Инь – „сюй", а при династии Чжоу – „сян". „Сюэ" – общий предмет изучения при этих трех династиях, посредством которого уяснялись должные взаимоотношения между людьми.

Когда в верхах понимают должные взаимоотношения между людьми, тогда пробуждаются родственные чувства у простого народа к низам.

77

Когда в Поднебесной появится настоящий ван, он непременно прибудет к вам заимствовать ваши способы управления, и это будет означать, что вы станете его наставником.

В Стихах говорится:

Чжоу хоть и древнее царство,

Судьбы его все обновляются... (25)

Это было сказано про правителя Вэнь-вана. Вот и вы постарайтесь провести все это, что было сказано, и этим самым будет обновляться и ваше владение также».

Правитель владения Тэн послал своего сановника Би Чжаня спросить у Мэн-цзы о «колодезных» полях.

Мэн-цзы сказал:

«Твой государь собирается ввести управление на основе беспристрастия к людям. Он отобрал из числа своих сановников тебя и послал ко мне. Ты уж обязательно постарайся справиться с поручением.

Итак, управление на основе нелицеприятности к людям обязательно начинается с упорядочения земельных меж. Если упорядочение земельных меж ведется неправильно, тогда и „колодезные" поля получаются неодинаковыми, жалованье чинам будет выдаваться не поровну.

Вот почему жестокие правители и нечистые на руку чиновники во всех случаях нерадивы к упорядочению земельных меж.

Если же упорядочение земельных меж произведено правильно, тогда можно, сидя у себя дома, устанавливать раздел полей и назначать жалованья.

Ведь во владении Тэн пахотные земли представляют собой узкие полоски. Должно быть, среди них есть предназначенные для добропорядочных мужей, есть и для невежественных дикарей. Без добропорядочных мужей некому управлять дикарями, а без дикарей некому кормить, содержать добропорядочных мужей. Пожалуйста, сделайте так, чтобы дикари отдавали одну девятую из своего урожая и ввели у себя подать „чжу". Все остальные пусть сами платят подати внутри владения в размере одной десятой дохода. Пусть у сановников ниже ранга верховных вельмож „цин"

78

обязательно будут поля клиньями (подобно начертанию иероглифа ^г – скипетр. – В. К.). Эти поля должны быть по пятьдесят му. Остаточные земли распределите по двадцать пять му на чиновника*. Эти земли не отчуждать ни в случае смерти, ни в случае перемещения в другую округу. Окружные поля обрабатывать всем сообща. При выходе из округи или при вступлении в нее всем относиться друг к другу по-дружески, помогать друг другу в наблюдении за посевами и в охране их. При болезнях поддерживать друг друга, тогда в ста семействах, составляющих весь наш народ, установится родственная любовь.

Отмерьте землю по всем четырем сторонам в одно ли и разделите ее на равные участки, подобно начертанию иероглифа „колодец". У вас получится девятьсот му на весь такой „колодец". Средний участок путь будет общим полем, а остальные участки по сто му раздайте восьми семьям в личное пользование. Сперва все сообща должны будут ухаживать за общим полем и только по окончании общих работ могут позволить себе заниматься работами на личных участках. Вот этим-то они и будут отличаться от дикарей.

Таково в общих чертах землеустройство, а если желательно развивать его, то это будет зависеть от твоего государя и от тебя».

5.4. Был некий Сюй Син, выступавший с речами в пользу правления Шэнь-Нуна. Как-то раз он прибыл во владение Тэн из владения Чу, направился во дворец правителя Вэнь-гуна и сказал ему:

– Я из далекой страны. Прослышав о том, что вы, государь, осуществляете беспристрастность в делах управления, хочу сделаться вашим подданным, получив у вас постоянное место в торговых рядах.

Вэнь-гун отвел ему место. И вот несколько десятков его учеников, одетые в одежды из грубой шерсти, занялись починкой обуви и плетением циновок для снискания себе пропитания.

______________________________________________

* Здесь мой перевод расходится с традиционной трактовкой. Предлагаю критикам внимательно пересмотреть все аргументы за и против по всем основным комментариям. – В. К.

79

Один из учеников Чэнь Ляна, по имени Чэнь Сян, со своим младшим братом Чэнь Синем прибыли во владение Тэн из владения Сун, притащив на плечах плуги и бороны. Они сказали правителю:

– Мы слышали, государь, что вы проводите управление, которое когда-то было предложено премудрыми людьми. Значит, и вы сами тоже являетесь премудрым. Мы хотим быть подданными премудрого.

Чэнь Сян, встретившись с Сюй Сином, очень обрадовался, забросил прежнее учение и стал учиться у него.

Как-то раз Чэнь Сян при встрече с Мэн-цзы, пересказывая ему речи Сюй Сина, спросил:

– Как же получается, что правитель владения Тэн добрый, когда ныне у него имеются свои житницы, амбары, склады и сараи, стало быть, для того, чтобы одному кормиться всем этим, угнетая свой народ? Между тем Сюй Син утверждает, что правитель владения Тэн действительно добрый государь, хотя еще и не наслышан о пути к истине, согласно которому тот, кто добрый, «пашет вместе с народом и этим кормится, сам готовит себе утреннюю и вечернюю еду и в то же время правит народом».

Тогда Мэн-цзы спросил его:

– Учитель Сюй Син, безусловно, сам сеет хлеба, а потом питается ими, не так ли?

Тот ответил:

– Верно! Мэн-цзы спросил:

– Учитель Сюй, безусловно, сам ткет шелковые ткани, а потом одевается в них, не так ли?

Тот ответил:

– Нет! Учитель Сюй одевается в одежды из грубой шерсти. Мэн-цзы спросил:

– Носит ли учитель Сюй головной убор? Тот ответил:

– Носит. Мэн-цзы спросил:

– Что за головной убор?

80

Тот ответил:

– Простой. Мэн-цзы спросил:

– Сам ли он изготовляет его? Тот ответил:

– Нет! Выменивает на зерно. Мэн-цзы спросил:

– Почему же учитель Сюй не сам изготовляет его? Тот ответил:

– Это помешает ему обрабатывать землю. Мэн-цзы спросил:

– Учитель Сюй готовит пищу в котлах и чанах, пашет железным плугом, не так ли?

Тот ответил:

– Верно! Мэн-цзы спросил:

– Сам ли он изготовляет все это? Тот ответил:

– Нет! Выменивает на зерно. Тогда Мэн-цзы сказал:

– Тот, кто выменивает на зерно посуду и утварь, этим не угнетает ли гончаров и плавильщиков? Разве гончары и плавильщики, выменивающие свои изделия на зерно, этим не угнетают также и земледельцев? Кстати, почему учитель Сюй не занимается ни гончарным, ни плавильным делом? Ведь он же учит: «Брать все из своего жилища, что есть под руками, и пользоваться этим». Зачем же он ведет такой оживленный обмен со всеми ремесленниками? Отчего учителя Сюй такая докука, как обмен, не пугает?

Тот ответил:

– Разумеется, дела, которыми занимаются все ремесленники, нельзя выполнить одному, наряду с обработкой земли.

Мэн-цзы воскликнул:

«Если так, значит, совмещать с обработкой земли можно лишь управление Поднебесной, так что ли?

Есть дела для больших, а есть дела и для мелких людей, тем более когда все необходимое для одного человека изготовляют

81

сотни ремесленников. Если непременно делать все самостоятельно, а затем пользоваться самому же всем сделанным, то это приведет Поднебесную к тому, что в ней все станут сновать по дорогам, не зная покоя и отдыха.

Потому-то и было когда-то сказано: „Одни работают сердцем, а другие мускулами. Кто работает сердцем, тот правит людьми, а кто работает мускулами, тем управляют люди. Кто управляем людьми, тот кормит их, а кто управляет людьми, тот кормится ими. Такова всеобщая справедливость в Поднебесной".

Во времена, когда правил Яо, Поднебесная была в еще большем неспокойствии. Бурные потоки вод разливались поперек всей страны и бурлили в ней. Буйно разрастались травы и деревья, во множестве плодились дикие звери и птицы. Все пять видов хлебных злаков не всходили, а дикие звери и хищные птицы преследовали людей. Даже в Срединном владении всюду перекрещивались следы их лап и копыт. Удручался об этом один лишь Яо. Он выдвинул Шуня, и тот распространил в Поднебесной полный порядок в управлении. Шунь велел И взять в свое ведение огонь. Тот развел большие костры в горах и болотах, которые сожгли всю растительность в них, а дикие звери и птицы разбежались и попрятались. Юй прочистил русла девяти рек, прорыл стоки из рек Цзи и Та (Лэй) и спустил излишки вод в море. Он пробил путь рекам Жу и Жань, сделал стоки для рек Хуай и Сы и спустил их воды в длинную реку Цзян. Только после этого удалось обрести Срединное владение и кормиться в нем.

В те годы Юй восемь лет находился на чужбине. Он трижды проходил мимо ворот своего дома, но не входил в них. Пусть бы он и захотел пахать свою землю, разве ему удалось бы это?

Хоу Цзи обучил народ земледелию, как сажать и возделывать пять видов злаков. Их созревание обеспечило пропитание всему народу и каждому человеку.

Путь, благодаря которому существуют люди, заключается в том, чтобы они досыта питались и тепло одевались. Но если они будут жить праздно без обучения, то приблизятся к диким животным и птицам. И опять же премудрый правитель был озабочен этим. Он велел Се стать управителем всех обучающихся (Сы ту)

82

и научить их людским взаимоотношениям. Вот когда и появились чувство родства между отцом и сыном, чувство долга между правителем и слугой, разница в положении мужа и жены, поря'док подчинения между старшим и младшим, доверие между друзьями и приятелями.

Источающий доблесть (т. е. Яо. – В. К.) говорил: „Заботься о нем (народе. – В. К.), привлекай его к себе, обуздывай его, выпрямляй его, содействуй ему, окрыляй его, побуждай его осознавать себя, к тому же поощряй его благодеяниями, оказываемыми ему!"

При такой заботе о народе остается ли еще досуг у премудрого правителя обрабатывать землю самому?

Яо считал своей заботой, что вдруг ему не удастся обрести в помощники Шуня. Шунь считал своей заботой, что вдруг ему не удастся обрести в помощники Юя и Гао Яо. Забота же у земледельца состоит лишь в том, как бы его сто му земли не остались невозделанными.

Милосердным называют того, кто раздает людям свои богатства; преданным называют того, кто обучает народ добру; нелицеприятным (питающим чувства терпимости к людям. – В. К.) называют того, кто для Поднебесной обретает достойного человека в качестве правителя. Вот почему для таких людей отдать Поднебесную кому-либо легко, а обрести для нее достойного человека трудно.

Кун-цзы говорил так: „До чего же велик был Яо в качестве государя! Только Небо велико, и только Яо соответствовал ему! Он был настолько беспределен в своем величии, что народ не находил слов прославлять его.

О! Каков государь был Шунь! О величайший! Он владел Поднебесной, тем не менее сам не принимал участия в управлении ею!" (26)

Разве Яо и Шуню, при управлении Поднебесной, не было куда использовать свои сердца? Однако и они тоже не отдавали свои сердца помыслам об обработке земли.

Мне доводилось слышать о том, как дикие племена И преобразовывались благодаря влиянию Ся, но еще не приходилось слышать, чтобы, наоборот, Ся преобразовывалось от диких племен И.

83

Чэнь Лян был рожден во владении Чу, но внял пути к истине, проложенному Чжоу-гуном и Чжун-Ни, [оттого] и направился на север, учиться в Срединном владении. Никто из обучающихся на севере не смог опередить его в успеваемости, потому и прозвали его корифеем среди служилых людей-ши. Ты и твой брат служили ему несколько десятков лет как наставнику, но он умер, и вот вы изменили ему.

В старину, когда скончался Кун-цзы, ученики его три года оплакивали, живя возле могилы, затем собрали свои пожитки, чтоб возвратиться по домам. Они вошли к Цзы-Гуну, поклонились ему и, переглянувшись, громко расплакались. Они плакали, пока не потеряли голос, тогда только отправились по домам. Цзы-Гун построил жилье у того места, где была могила Кун-цзы, и один прожил там еще три года, и только после этого вернулся к себе.

Как-то раз Цзы-Ся, Цзы-Чжан и Цзы-Ю возымели желание служить Цзы-Гуну так же, как служили Кун-цзы, на том основании, что у него было что-то такое, в чем он походил на премудрого человека Кун-цзы. Они стали принуждать и Цзэн-цзы к тому же. Цзэн-цзы, однако, сказал: „Нельзя! Того, кто омыт водами рек Цзян и Хань, выбелен лучами осеннего солнца, превзойти никак нельзя!"

Но вот здесь появился человек из южных диких племен Мань, язык которого щебечет, как у скворца. Он отвергает путь, который был указан нашими прежними правителями-ванами. Ты изменил своему наставнику и стал учиться у него. Значит, отошел и от учения Цзэн-цзы.

Мне приходилось слышать, что птицы переселяются из темных ущелий на высокие деревья, но еще не доводилось слышать, чтоб они спускались с высоких деревьев и проникали в темные ущелья. Во владении Лу в хвалебных песнях про Чжоу-гуна поется так:

Диких Жунов и Ди он отразил,

А диких Цзин и Шу он покарал! (27)

Еще в те времена Чжоу-гун отражал их, а ты учишься у них. Значит, и ты тоже преобразился, но не к добру». Чэнь Сян, оправдываясь, сказал:

84

– Но ведь если следовать пути, который указывает учитель Сюй, то на базарах не будет разных цен, стало быть, и во всей стране не будет никакого обмана. Пошли тогда на базар за покупками любого мальчонку, ростом с пять чи, и его никто не обманет. Холсты и шелка будут в одной и той же цене, если будут одинаковой длины; мотки пеньки и клубки шелка будут в одной и той же цене, если будут одинаковы по весу; все пять злаков будут в одинаковой цене, если их будет столько же по весу; даже обувь будет стоить столько же, если будет одинаковая по размерам.

Мэн-цзы ответил:

– Привлекательностью вещей как раз и является их несходство. Некоторые рознятся друг от друга вдвое и впятеро, а другие в десятки и сотни крат, а бывает, даже в тысячи и десятки тысяч крат. Ты же их уравниваешь да еще и уподобляешь в цене. Это внесет смуту во всей Поднебесной! Кто же станет изготовлять обувь, если цена на большие и малые башмаки окажется одинаковой?

Как раз те, кто последует учению Сюй-цзы, опутают друг друга и станут творить обман. Как можно будет таким путем править владением и семьей?

5.5. И Чжи, один из сторонников учения Мо-цзы, упросил Сюй Би, ученика Мэн-цзы, устроить ему свидание с Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

– Я, безусловно, хочу повидаться с ним, но сейчас еще болен. Как только болезнь пройдет, немедленно отправлюсь к нему повидаться. Пусть больше не ходит к тебе.

В другой раз тот опять стал умолять о свидании с Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

«Вот теперь я могу встретиться с ним. Мой путь не проявится, пока не будет прям, а потому я покамест займусь выпрямлением его.

Я слышал, что И-цзы сторонник Мо-цзы. Мо-цзы считает, что при устройстве похорон правильным путем является то, чтоб они были проще.

И-цзы задумал этим путем изменить устои, сложившиеся в Поднебесной. Неужели он полагает, что нет ничего более ценного, чем этот путь?

85

Впрочем, И-цзы хоронил своих родных богато.

Стало быть, он послужил своим родителям тем, что сам же считает презренным!»

Сюй-цзы сообщил об этом И-цзы.

И-цзы сказал:

«Путь сторонников учености таков: „Люди с глубокой древности оберегали народ словно грудного младенца" (28).

Что же это означает?

Это означает именно то, что, по их мнению, в любви нет никаких различий по степеням и проявление любви начинается с близких родных».

Сюй-цзы сообщил об этом Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

«А верил ли И-цзы тому, что все люди относятся к сыновьям своих старших братьев с такой же любовью, как, скажем, к младенцам своих соседей?

Он взял пример не из того ли места, где говорится о ребенке, который подполз к колодцу, готовый вот-вот упасть в него? В этом ведь у самого ребенка вины не было.

Между прочим, Небо, производя живые существа, наделяет их единой основой, а по И-цзы выходит, что таких основ две.

Должно быть, в глубокой древности существовал обычай не хоронить своих близких родных. Когда те умирали, их сбрасывали в глубокие пропасти. Но когда людям приходилось все же проходить мимо таких мест, они видели, как эти трупы поедали лисы и шакалы, мухи и черви пожирали их тлен. У проходящих мимо испарина выступала на лбу, они отводили в сторону глаза, чтобы не смотреть.

Эта испарина была вовсе не показная для других людей. Она вызывалась чувством, идущим из глубины сердца, и проступала на лице.

Должно быть, тогда же люди возвращались к себе за корзинками и носилками для таскания земли и засыпали эти трупы.

Если это делается взаправду, со всей искренностью, то в таком случае у детей, почтительных к своим родителям, и у людей,

86

беспристрастных ко всем людям, которые зарывают трупы своих родных, обязательно есть путь, ведущий к истине».

Сюй-цзы сообщил об этом И-цзы.

И-цзы опешил и, немного помолчав, сказал:

– Вот так проучил меня!