Фэн Ю-Лань Краткая история китайской философии. -М: Евразия, 1998. -374 с.

ГЛАВА XXII

ЧАНЬ: ФИЛОСОФИЯ МОЛЧАНИЯ

Китайский термин «чань» (японское прочтение – дзэн) – фонети­ческая передача санскритского «дхьяна», обычно переводимого как «медитация». Традиция так говорит о происхождении школы «чань». Будда, кроме сутр, владел еще и эзотерическим учением, переданным независимо от текстов. Он передал его одному из своих учеников, который, в свою очередь, завещал учение своему ученику. Так, пере­даваемое от наставника к ученику, оно дошло до Бодхидхармы, который был двадцать восьмым индийским Патриархом и прибыл в Китай между 520 и 526 гг., где стал первым «цзу» (Патриарх, буквально – предок) школы «чань».

Традиционное толкование происхождения чань

В Китае Бодхидхарма передал учение Хуэй-кэ (486-593), второму китайскому Патриарху. Так учение сохра­нялось, пока в школе не произошел раскол, вызванный разногласиями между двумя главными учениками пятого Патриарха Хун-жэня (605-675). Один из них, Шэнь-сю (ум. 706), стал основателем Северной школы, а другой, Хуэй-нэн (638-713) – Южной. Популярность Южной школы превзошла Северную, и Хуэй-нэн был признан Шестым Патриархом, подлинным преемником Хун-жэня. Все последующие сколько-нибудь значительные направ­ления в чань берут начало от учеников Хуэй-нэна.

Мы не можем полностью доверять этим ранним тра­диционным свидетельствам, ибо подтверждающие их до­кументы датируются временем не раньше XI в. Однако изучение этой проблемы не является здесь нашей целью. Достаточно сказать, что ни один ученый сегодня не от­носится к традиции слишком серьезно. Действительно, теоретические основания для чань были созданы в Китае Сэн-чжао и Дао-шэном, как мы видели в предыдущей

278

главе. Возникновение чань стало практически неизбежным, и для этого отнюдь не был так уж необходим легендарный Бодхидхарма.

Чаньский раскол, однако, вызванный Шэнь-сю и Хуэй-нэном* – факт вполне исторический. Их идеи, а следо­вательно, и идеи Северной и Южной школ, по сути раз­личались точно так же, как концепции школ «син цзун» («вселенского сознания») и «кун цзун» («школа пустоты»). Подтверждение тому – автобиография самого Хуэй-нэна. Из нее мы узнаем, что он родился в провинции Гуандун и изучал буддизм под руководством Хун-жэня. Однажды Хун-жэнь, чувствуя, что его время близится к концу, собрал своих учеников и сказал, что должен назначить преемника. Им станет тот, кто напишет лучшее стихо­творение, выражающее суть чань.

Шэнь-сю написал следующее:

Тело подобно древу Бодхи.

Сознание подобно чистому Зеркалу

Час за часом мы очищаем его,

Чтобы на нем не осела мирская пыль

Отпровергая эту идею, Хуэй-нэн написал:

Изначально нет никакого древа Бодхи,

Нет и никакого Зеркала

Природа сознания изначально чиста,

Откуда же взяться пыли мирской⁷

Говорят, что Хун-жэнь одобрил стихотворение Хуэй-нэна и назначил его своим преемником, Шестым Патри­архом.

В стихе Шэнь-сю говорилось о «вселенском сознании», или о природе Будды Дао-шэна, а Хуэй-нэн говорил об у (отсутствии) Сэн-Чжао. В чань часто встречаются две фразы. Первая гласит: «Само сознание и есть Будда»; вторая же: «Не сознание и не Будда». Стихотворение Шэнь-сю выражает первую мысль, а Хуэй-нэна – вторую.

______________________________________

* Современные исследования показывают, что этот раскол был реально спровоцирован учеником Хуэй-нэна по имени Хэцзэ Шэнь-хуэй уже после смерти самого Шестого Патриарха – прим. ред

279

Первопринцип невыразим

В последующем основное развитие чанъ шло по линии, заданной Хуэй-нэном. Начавшийся между «школой пус­тоты» и даосизмом синтез достигает в ней своего пика. То, что «школа пустоты» называла высшей истиной на третьем уровне, чанъ называла первопринципом. Как мы помним, на этом третьем уровне ничего нельзя высказать. Поэтому первопринцип по природе своей невыразим. Од­нажды чаньского наставника Вэнь-и (ум. 958) спросили: «Что такое первопринцип?» Он ответил: «Если я скажу, то это будет уже второй принцип» («Вэнь-и чань ши юй лу», или «Речи чаньского наставника Вэнь-и»).

Чаньские наставники только лично обучали своих уче­ников. Для тех же, кто не имел такой возможности, со­ставлялись записи их бесед (юй лу). Этой же практике следовали впоследствии и неоконфуцианцы. В записях нередко упоминаются случаи, когда ученик, осмелившийся спросить о фундаментальных принципах буддизма, часто получал от чаньского наставника удар палкой или какой-либо другой неадекватный ответ. Например, он мог сказать, сколько стоят те или иные овощи. Такие ответы кажутся парадоксальными тем, кто не знаком с целью чанъ. Цель же – дать ученику понять, что он спрашивает о том, что не имеет ответа. Как только он это поймет, он постигнет многое.

Первопринцип невыразим, ибо об у ничего сказать не­льзя. Называя у «сознанием» или каким-либо другим име­нем, тем самым сразу же дают дефинацию и тем самым налагают на него ограничения. И даосы, и буддисты школы «чань» говорили, что в таком случае «попадаешь в сеть слов». Ма-цзу (ум. 788), ученика Хуэй-нэна, однажды спросили: «Что вы скажете о доктрине, гласящей, что "само сознание и есть Будда?" Ма-цзу ответил: "Я хочу остановить плач детей", "Предположим, что они перестали плакать?" "Тогда не сознание и не Будда".»

Другой ученик спросил Ма-цзу: «Каков тот, кто не привязан к мириадам дхарм?» Наставник ответил: «Выпей одним глотком всю воду Западной реки, и тогда я скажу тебе». Очевидно, что это невозможно. Тем самым Ма-цзу дал ученику понять, что не ответит на его вопрос. На него невозможно ответить, ведь тот, кто не привязан к вещам,

280

выходит за пределы вещей. Как можно спрашивать о том, каков он?

Некоторые чаньские наставники выражали идею у, или первопринципа, молчанием. Например, рассказывают, что, когда Хуэй-чжун (ум. 775) должен был дискутировать с другим монахом, он сел на сидение и оставался безмол­вным. Монах сказал «Пожалуйста, изложите ваш тезис, чтобы я мог спорить». Хуэй-чжун ответил: «Я уже изло­жил». Монах спросил: «Каков же он?» Хуэй-чжун сказал: «Я знаю, что он за пределами вашего понимания». Сказав это, он встал с сидения. («Записи о передаче лампы», цз. 5). Предложенный Хуэй-чжуном тезис – это молчание. Если о первопринципе ничего невозможно высказать, самый лучший способ выразить его – оставаться безмол­вным.

С этой точки зрения сутры не имеют никакой связи с первопринципом. Так, чаньский наставник И-сюань (ум. 886), основатель школы «линьцзи», говорил: «Если хочешь обладать правильным пониманием, ты не должен быть обманут другими. Внутри и вовне должен убить все, что встретишь. Встретишь Будду – убей Будду, встре­тишь Патриарха – убей Патриарха... Тогда обретешь ос­вобождение» («Записи речей древних почитаемых», цз. 4).

Метод совершенствования

Знание первопринципа – это знание, которое не есть знание, поэтому метод совершенствования – это совер­шенствование, которое не есть совершенствование. Рас­сказывают, что Патриарх Ма-цзу, прежде чем стать уче­ником Хуай-жана (ум. 744), жил на горе Хэншань (пров. Хунань). Он жил в полном одиночестве и практиковал медитацию. Однажды Хуай-жан начал толочь кирпичи перед его хижиной. Когда Ма-цзу увидел его, то спросил, что он делает. Хуай-жан ответил, что хочет сделать зер­кало. Ма-цзу сказал: «Как можно, искрошив кирпичи, сделать зеркало?» Хуай-жан ответил: «Если, искрошив кирпичи, нельзя сделать зеркало, как можно, медитируя, стать Буддой?» Услышав эти слова, Ма-цзу достиг про­светления и стал учеником Хуай-жана (там же, цз. 1).

Согласно учению чанъ, наилучший метод совершенст­вования ради достижения состояния Будды – вообще не

281

практиковать никакого совершенствования. Совершенст­воваться таким образом – значит намеренно прилагать усилия, что есть ю вэй (деяние). Конечно, ю вэй приведет к каким-то положительным результатам, но они не будут долгими. Чаньский наставник Си-юнь (ум. 847), известный как наставник Хуан-бо, говорил: «Допустим, что человек в течение бесчисленных жизней практиковал шесть па-рамит [методы обретения спасения], делал добро и обрел мудрость Будды, но это не будет продолжаться вечно. В чем причина? Когда сила причинности исчерпывается, он возвращается к непостоянному» (там же, цз. 3).

«Все дела непостоянны. Все силы имеют конец. Они подобны стреле, выпущенной в воздух; когда ее сила истощается, она возвращается и падает на землю. Все они возвращаются в круговерть рождений и смертей. Совер­шенствоваться через них – значит не понимать смысла Будды и растрачивать силы впустую» (там же).

«Не понимать у синь [то есть не обладать целеполага-ющим сознанием] – значит быть привязанным к объектам и страдать от затруднений... Поэтому бодхи не существует. Будда говорил об этом только для того, чтобы просветить людей. Точно так же можно взять желтые листья вместо золотых монет, чтобы дети перестали плакать... Все, что нужно сделать – это освободить себя от старой кармы, и не создавать новую карму, от которой будут новые беды» (там же).

Наилучший метод духовного совершенствования – действовать без намеренных усилий или целеполагания. Именно это даосы называли у вэй (недеяние) и у синь (не-сознание). То же самое утверждают Хуэй-юань и Дао-шэн («добро не влечет воздаяния»). Такой метод совер­шенствования не нацеливается на благие последствия, как бы хороши они сами по себе ни были. Скорее, он ставит целью вообще не производить последствий. Если действия не имеют следствий, то после того как следствия прежде аккумулированной кармы исчерпают себя, человек осво­бождается из круговерти рождений и смертей и достигает нирваны.

Действовать без намеренных усилий и целеполагающего сознания – значит действовать и жить естественно. И-сюань говорит: «Чтобы достичь состояния Будды, не тре­буется намеренных усилий. Единственный путь – испол-

282

нять обыденное: облегчать свою утробу и выливать влагу, носить одежду и есть пищу, устав, ложиться спать. Глупый человек посмеется над этим, но мудрый – поймет» (там же, цз. 4). Многие из тех, кто пытается стать Буддой, не могут идти по этому пути, ибо им недостает уверенности в своих силах. И-сюань говорит: «Ныне многие, стремя­щиеся к духовному совершенствованию, не достигают цели. Их болезнь в том, что у них нет веры в себя... Хотите знать, кто такие Патриархи и Будда? Те, кто предо мной слушают Дхарму, и есть Патриархи и Будда» (там же).

Путь духовного совершенствования состоит в том, чтобы верить в себя и отбросить все остальное. Все, что необ­ходимо – это жить повседневной жизнью, и не более того. Вот что чаньские наставники называли совершенст­вованием через не-совершенствование.

Возникает вопрос: если дело обстоит так, то в чем же тогда разница между тем, кто занимается таким совер­шенствованием и тем, кто вовсе не совершенствуется? Если последний делает то же, что и первый, то он тоже должен достичь нирваны, и тогда может наступить момент, когда круговерть рождений и смертей исчезнет.

На это можно ответить, что, хотя носить одежду и принимать пищу – дело обычное и простое, не столь легко исполнять его без всяких привязанностей и с пол­ностью лишенным целеполагания сознанием. Человек любит изящную одежду и не любит плохую, ему нравится, когда его одеждой восхищаются другие. Чаньские настав­ники говорили о том, что совершенствование не требует каких-то особых поступков, таких как церемонии и мо­литвы в организованных религиях. Необходимо лишь осво­бодиться в повседневной жизни от целеполагающего со­знания и привязанностей; тогда совершенствование и будет заключаться в обычных мирских делах. Поначалу необ­ходимо приложить усилия, чтобы лишиться усилий и пос­тавить перед целеполагающим сознанием цель не быть таковым, точно так же, как для того, чтобы забыть, не­обходимо поначалу помнить, что нужно забыть. Затем наступает время, когда следует отбросить усилия не иметь усилий и сознание, ставящее своей целью не иметь целей, точно так же, как в конечном счете забывают о том, что следует забыть.

283

Совершенствование через не-совершенствование само является совершенствованием, точно так же как знание, которое не есть знание, тем не менее является формой знания. Такое знание отличается от изначального неве­жества, а совершенствование через не-совершенствование отличается от изначальной естественности. Ибо изначаль­ные невежество и естественность дарованы природой, а знание, которое не есть знание, и совершенствование через не-совершенствование суть порождения духа.

Внезапное просветление

Совершенствование, как бы длительно оно ни было, является лишь подготовительной работой. Для достижения состояния Будды оно должно быть доведено до кульми­национного пункта внезапным просветлением, подобно прыжку через пропасть, описанному в предыдущей главе. Только тогда можно стать Буддой.

Чаньские наставники часто называли такое просветле­ние «видением Даю». Пу-юань (ум. 930), известный как наставник из Наньчуани, говорил своему ученику: «Дао не зависит от знания или не-знания. Знание – это ил­люзорное сознание, а не-знание – слепое беспамятство. Если правильно постигать самодостоверное Дао, оно упо­добится широкому разливу великой пустоты, поэтому как в нем можно силой различить правильное и неправиль­ное?» (там же, цз. 13). Постижение Дао есть единение с ним. Широкий разлив пустоты – это не вакуум, а состо­яние, при котором исчезают все разграничения.

В этом состоянии, говорят чаньские наставники, «знание и истина неразличимы, объекты и дух едины, исчезают различия между переживающим и переживаемым» (там же, цз. 32). «Человек, пьющий воду, сам знает, холодная она или теплая». Последняя фраза впервые появляется в «Алтарной Сутре Шестого Патриарха» (Хуэй-нэна) и впо­следствии часто повторяется чаньскими учителями. Ее смысл в том, что только испытавший неразличение между переживающим и переживаемым может познать его.

В этом состоянии переживающий отбрасывает знание в обыденном понимании, ибо такое знание постулирует разделение познающего и познаваемого. Однако он не лишается знания, ибо это состояние отличается от слепого

284

беспамятства, как называет его Наньчуань. Таково знание, которое не есть знание.

Когда человек достигает грани внезапного просветления, наставник может оказать ему наибольшую помощь. Для готового совершить прыжок любая помощь, даже самая малая, является огромной поддержкой. На этом этапе чаньские наставники пользовались методом «палки или крика», чтобы помочь достичь просветления. В чаньской литературе описано множество случаев, когда наставник, попросив ученика решить какую-то проблему, вдруг на­носил ему несколько ударов палкой или кричал на него. Если эти действия совершались в нужный момент, ученик достигал просветления. Объяснение может быть следую­щим. Физическое воздействие приводило ученика к пси­хологическому осознанию просветления, к которому он так долго готовился.

Описывая внезапное просветление, чаньские наставни­ки прибегают к метафоре «подобно выпавшему дну кадки». Когда это случается, все содержимое выливается. Точно так же достигший внезапного просветления находит все вопросы решенными. Они решены не в смысле получения на них позитивного ответа, но в том смысле, что все вопросы перестают быть вопросами. Поэтому Дао назы­вается «самодостоверным Даю».

Достижение недостигаемого

Достижение внезапного просветления не означает до­стижения чего-либо. Наставник Цин-юань (ум. 1120), из­вестный как наставник из Шучжоу, говорил: «Если сейчас постиг это, то где же то, что прежде не постигал? В чем обманывался прежде, ныне просветлен, а в чем ныне просветлен, прежде обманывался» («Записи речей древних достойных монахов», цз. 32). Согласно Сэн-чжао и Дао-шэну, реальность – это феномены. Школа «чань» гово­рила, что «горы – это горы, реки – это реки». В состо­янии заблуждения горы видятся горами, а реки -– реками. Но и после просветления горы остаются горами, а реки – реками.

Чаньские наставники также часто говорили «сидя на осле, искать осла». Они имели в виду поиск реальности за пределами феноменального, то есть поиск нирваны за

285

пределами круговерти рождений и смертей. Шучжоу го­ворил: «Есть всего две болезни: сидя на осле, искать осла и сидеть на осле, не желая слезать. Ты говоришь, что, сидя на осле, искать осла глупо, и что тот, кто так пос­тупает, должен быть наказан. Это тяжелая болезнь. Но я говорю: не ищите осла вовсе. Просветленный человек, поняв меня, перестанет искать осла, и сознание его пе­рестанет быть замутненным. Но если, найдя осла, не хотят слезать, эту болезнь лечить еще труднее. Я говорю, не садитесь на осла вовсе. Ты сам осел. Горы, реки и земля, все это – осел. Почему ты правишь им? Если не садиться на осла, десять сторон света откроются тебе. Когда две болезни устранены, ничто не загрязняет более твое со­знание. Таково духовное совершенство, чего еще желать?» (там же). Если, достигнув просветления, желать чего-то еще, это подобно нежеланию слезать с осла, на котором едешь, когда уже приехал к месту назначения.

Хуан-бо говорил: «[В состоянии просветления] речь или молчание, движение или покой – все принадлежит Будде. Где искать Будду? Невозможно поместить голову поверх головы, а речи поверх рта» («Записи речей древних до­стойных монахов», цз. 3). В состоянии просветления все принадлежит Буде и везде есть Будда. Рассказывают, что один чаньский монах вошел в храм и плюнул на статую Будды. Когда его начали укорять, он сказал: «Покажите мне место, где нет Будды» («Записи о передаче светиль­ника», цз. 27).

Таким образом, чаньский мудрец живет, как все, и делает то же, что и все. Переходя от заблуждения к просветлению, он отбрасывает свою смертную оболочку и вступает во врата мудрости. Но затем он должен оставить мудрость и вернуться в смертную оболочку. Чаньские наставники называют это «сделать еще один шаг над верхушкой бамбука в сто чи». Верхушка бамбука симво­лизирует высшую точку просветления. «Сделать еще один шаг» означает, что, достигнув просветления, мудрец до­лжен сделать кое-что еще. Однако это «кое-что» – не более чем обычные дела повседневной жизни. Как говорил Наньчуань: «Достигнув другого берега, возвращаешься об­ратно и живешь здесь» («Записи речей древних достойных монахов», цз. 12).

286

Хотя мудрец продолжает жить на этом берегу, обре­тенное им понимание не тщетно. Хотя он делает то же, что и все, для него это обретает совершенно иной смысл. Хуай-хай (ум. 814), наставник из Байчжана, говорил: «То, что прежде просветления называлось алчностью и гневом, после зовется мудростью Будды. Человек тот же, что и прежде, иные – совершаемые им дела» (там же, цз. 10). Похоже, в последнюю фразу вкралась текстуальная ошиб­ка. Скорее всего, Байчжан хотел сказать: «Совершаемые дела те же, что и прежде, но человек уже иной».

Человек изменяется, ибо, хотя он и делает то же, что и все, он лишен привязанности к чему-либо. Об этом в чань говорится: «Есть целый день и не проглотить и зернышка; носить одежду целый день и не дотронуться и до нити» (там же, цз. 3 и 16).

Еще говорят: «Носить воду и рубить дрова – в этом неуловимое Дао» («Записи о передаче светильника», цз. 8). Можно спросить: не заключается ли в таком случае Дао в служении семье и государству? Логический вывод из учения чань гласил бы, что да. Однако сами чаньские наставники не сделали такого логического вывода. Он был оставлен неоконфуцианцам, которым мы посвятим не­сколько следующих глав.