Фэн Ю-Лань Краткая история китайской философии. -М: Евразия, 1998. -374 с.

A SHORT HISTORY OF CHINESE PHILOSOPHY

BY FUNG YU-LAN PROFESSOR OF PHILOSOPHY NATIONAL TSING HUA UNIVERSITY

VISITING PROFESSOR UNIVERSITY OF PENNSYLVANIA

EDITED BY DERK BODDE ASSOCIATE PROFESSOR OF CHINESE UNIVERSINY OF PENNSYLVANIA

NEW YORK. THE MACMILLAN COMPANY. 1948

Фэн Ю-лань

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к русскому изданию

Предисловие редактора

Предисловие автора

Глава I Дух китайской философии

Место философии в китайской цивилизации

Проблема и дух китайской философии

Как китайские философы выражали себя

Языковой барьер

Глава II Истоки китайской философии

Географические условия

Экономические условия

Ценность сельского хозяйства

«Полное изменение – это движение Дао»

Идеализация природы

Семейная система

«Посюсторонность» и «потусторонность»

Китайское искусство и поэзия

Методология китайской философии

Морские и континентальные страны

Постоянное и изменчивое в китайской философии

Глава III Происхождение школ

Сыма Тань и шесть школ

Лю Синь и его теория появления школ

Пересмотр концепции Лю Синя

Глава IV Конфуций – первый учитель

Конфуций и «Шесть канонов»

Конфуций как просветитель

Исправление имен

Гуманность и справедливость

Чжун и Шу

Познание Мин

Духовное развитие Конфуция

Место Конфуция в китайской истории

Глава V Мо-цзы, первый оппонент Конфуция

Социальная основа моистской школы

Критика Мо-цзы конфуцианства

Всеобъемлющая любовь

Божественная воля и существование духов

Кажущаяся непоследовательность

Происхождение государства

Глава VI Первый этап даосизма: Ян Чжу

Ранние даосы и отшельники

Фундаментальные идеи Ян Чжу

Иллюстрация идей Ян Чжу

Идеи Ян Чжу, представленные в «Дао-дэ цзине» и «Чжуан-цзы»

Развитие даосизма

Глава VII Идеалистическое направление конфуцианства: Мэн-цзы

Доброта человеческой природы

Фундаментальное различие между конфуцианством и моизмом

5

Политическая философия

Мистицизм

Глава VIII «Школа имен»

«Школа имен» и «спорщики»

Теория относительности Хуэй Ши

Теория универсалий Гунсунь Луна

Значение теорий Хуэй Ши и Гунсунь Луна

Глава IX Второй этап даосизма: Лао-цзы

Лао-цзы – человек и книга

Дао, Безымянное

Неизменный закон природы

Поведение человека

Подшчческая теория

Глава X Третий этап даосизма: Чжуан-цзы

Чжуан-цзы человек и книга

Путь к достижению относительного счастья

Политическая и социальная философия

Чувства и разум

Путь к достижению абсолютного счастья

Ограниченный взгляд

Высшая точка зрения

Знание высшего уровня

Методология мистицизма

Глава XI Поздние моисты

Рассуждения о знании и именах

Рассуждения о диалектике

Прояснение всеобщей любви

Защита принципа всеобщей любви

Критика других школ

Глава XII Школа «инь-ян» и древнекитайская космогония

Шесть видов оккультных искусств

Пять элементов, описанные в «Великом Плане»

Помесячные приказы» Цзоу Янь

Философия истории

Принципы инь и ян, описанные в «Крыльях» к Книге перемен

Глава XIII Реалистическое направление в конфуцианстве: Сюнь-цзы

Место человека

Теория человеческой природы

Происхождение морали

Теория ритуалов и музыки

Логические теории

Заблуждения других школ

Глава XIV Хань Фэй-цзы и школа легистов

Социальная опора легистов

Хань Фэй-цзы, систематизатор школы легистов

Легистская философия истории

Путь управления

Легизм и даосизм

Легизм и конфуцианство

Глава XV Конфуцианская метафизика

Принципы вещей

Дао порождения вещей

6

Дао изменения вещей

Середина и гармония

Простое и обычное

Просветленность и совершенство

Глава XVI Мировая политика и мировая философия

Политические условия, предшествовавшие объедине­нию страны под властью Цинь

Объединение Китая

«Великое учение»

Эклектические тенденции в «Сюнь-цзы»

Эклектические тенденции в «Чжуан-цзы»

Эклектицизм Сыма Таня и Лю Синя

Замечание к китайскому понятию рационализма

Глава XVII Идеолог ханьской империи Дун Чжун-шу

Слияние конфуцианской школы и школы «инь-ян»

Космологическая теория

Концепция человеческой природы

Социальная этика

Политическая философия

Философия истории

Интерпретация «Чунь-цю»

Три этапа общественного развития

Глава XVIII Доминирование конфуцианства и возрождение даосизма

Унификация идеологии

Место Конфуция в ханьской идеологии

Борьба школы «старых текстов» и школы «новых текс­тов»

Ян Сюн и Ван Чун

Даосизм и буддизм

Политические и социальные предпосылки

Глава XIX Неодаосизм: рационалисты

Возрождение интереса к «школе имен»

Новое истолкование Конфуция

Сян Сю и Го Сян

Дао – ничто

«Самопревращение вещей»

Установления и нравственность

Ю вэй и у вэй

Знание и подражание

Равенство вещей

Абсолютная свобода и абсолютное счастье

Глава XX Неодаосизм: сентименталисты

Фэн лю и романтический дух

«Сад удовольствий Ян Чжу»

Жизнь согласно побуждениям

Эмоциональный фактор

Глава XXI Формирование китайского буддизма

Появление и становление буддизма в Китае

Общие понятия буддизма

Теория «двойственной истины»

Философия Сэн-чжао

Философия Дао-шэна

Глава XXII Чанъ: философия молчания

Традиционное толкование происхождения чанъ

Первопринцип невыразим

7

Метод совершенствования

Внезапное просветление

Достижение недостигаемого

Глава ХХШ Неоконфуцианство: космологи

Хань Юй и Ли Ао

Космология Чжоу Дунь-и

Метод духовного совершенствования

Космология Шао Юна

Закон эволюции вещей

Космология Чжан Цзая

Глава XXIV Неоконфуцианство: формирование двух школ

Идея жэнъ Чэн Хао

Происхождение понятия ли Чэн-Чжу

Понятие ли у Чэн И

Метод совладания с чувствами

Поиск счастья

Глава XXV Неоконфуцианство: «школа платоновских идей»

Место Чжу Си в китайской истории

Ли, или Принцип

Тай-цзи, или Великий Предел

Ци – материя

Природа и сознание

Политическая философия

Метод духовного совершенствования

Глава XXVI Неоконфуцианство: школа «учение о сердце – сознании»

Концепция сознания Лу Цзю-юаня

Концепция вселенной Ван Шоу-жэня

«Сиятельная добродетель»

Благомыслие

«Исправление дел»

Почтительность сознания

Критика буддизма

Глава XXVII Появление западной философии

Движение против неоконфуцианства

Движение за конфуцианскую религию

Проникновение западной идеологии

Распространение западной философии

Глава XXVIII Китайская философия в современном мире

Философ и историк философии

Философское творчество в годы войны

Природа философии

Сферы человеческой жизни

Методология метафизики

Указатель

8

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Впервые издаваемая на русском языке книга Фэн Ю-ланя (1895-1990) во многом уникальна. В ней иссле­дуется генезис китайской мысли от самых истоков вплоть до наших дней. Ее автор – один из крупнейших пред­ставителей современной конфуцианской философии, чьи идеи в немалой степени определили спектр научных ис­каний, которыми столь богата была история Китая два­дцатого века. Наконец, сама судьба Фэн Ю-ланя отразила тот сложный и извилистый путь, полный надежд, ошибок и разочарований, которым страна шла в новейшее время.

Фэн Ю-лань принадлежит к числу тех редких фигур, которым посчастливилось получить и китайское класси­ческое, и западное образование. Поэтому, в его философии, как, быть может, ни в какой другой, соединяются два начала, два культурно-этнических поля, коим еще долго суждено искать точки соприкосновения. Что отличает многие его труды – особенно 30-40-х годов – так это неподдельная искренность, ясность и твердая вера в зна­чимость исполняемого дела. Период после образования в 1949 году Китайской Народной Республики стал для Фэн Ю-ланя, пожалуй, самым трудным. Многие видные ки­тайские ученые покинули страну, перебравшись в Гонконг, США, на Тайвань. Оставшемуся на родине Фэн Ю-ланю суждено было в полной мере испытать на себе «особен­ности» казарменного коммунизма обвинения в «буржуаз­ности и феодальной отсталости», вынужденные публичные покаяния, выступления с саморазоблачением в печати. Так, в печально известный период «критики Линь Бяо и

9

Конфуция» Мао Цзэдун несколько раз приглашал про­фессора «для беседы» и «уговорил» его отказаться от своих прежних взглядов. Авторитет Фэн Ю-ланя как знатока китайской философии был столь огромен, что, например, в Японии его покаяние вызвало эффект, срав­нимый с «взрывом атомной бомбы».

Лишь в 80-е годы, после начала реформ в Китае, он смог вернуться к нормальной работе и трудился над составлением семитомной «Истории китайской философии в новой редакции».

Напомним, что английский вариант книги выполнен самим Фэн Ю-ланем и отредактирован известным аме­риканским синологом, переводчиком двухтомной «Истории китайской философии» Д. Бодде. Перевод фрагментов китайских текстов, а также терминов и понятий тоже большей частью сделан Фэн Ю-ланем. Тем не менее, в тех случаях, когда перевод не давался по уже имеющимся изданиям (в первую очередь это касается «Чжуан-цзы» и «Дао-дэ цзина»), мы сверяли авторский вариант с ис­точниками.

Какие-то моменты трактовки Фэн Ю-Ланем концепций и идей древних мыслителей могут казаться спорными. Так, на наш взгляд, Конфуций неоправданно сближен с Кантом. Однако это никоим образом не умаляет ценности книги, отмеченной печатью возвышенности и энциклопе­дичности, которая, надеемся, позволит отечественному читателю прикоснуться к неведомому миру того, что «лежит за пределами форм и свойств».

Е. А. Торчинов Р. В. Котенко

10

ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА

Несмотря на то что о Китае за последнее время на­писано бесчисленное множество книг, у нас на Западе по-прежнему немного аутентичных знаний о философии этой страны. Даже если весьма образованных американцев попросить перечислить крупнейших китайских филосо­фов, едва ли они, не будучи специалистами по Китаю, смогут назвать кого-нибудь, кроме Конфуция и, быть может, Лао-цзы. Я подозреваю, что это относится и к среднему преподавателю философии, и к обычному чело­веку.

При этом в книгах и статьях на английском языке по данному предмету недостатка нет, однако все они, за немногими исключениями, либо слишком специализиро­ванные, чтобы быть популярными, либо слишком попу­ляризованные, чтобы иметь сколько-нибудь значительную ценность. В данном сочинении впервые предпринимается попытка дать подлинно истолковывающее и системати­ческое описание китайской мысли как целого, от ее ис­токов и Конфуция до наших дней. А тот факт, что оно принадлежит перу китайского ученого, признанного сво­ими соотечественниками одним из лучших в данной об­ласти, придает его появлению еще большую значимость.

Читая данную книгу, мы видим, что масштаб китайской философии много шире учений Конфуция или Лао-цзы, и даже связанных с ними конфуцианской и даосской школ. На протяжении двадцати пяти столетий китайские мыс­лители затрагивали все важнейшие вопросы, вызывавшие интерес и у философов Запада; и хотя школы, к которым они принадлежали, сохраняли свои названия неизменны-

11

ми в течение многих веков, их идеологическое содержание от века к веку отнюдь не оставалось статичным. Будь Конфуцию суждено в процессе буддийских перерождений встретиться со своим великим последователем Чжу Си, жившим в XII веке, он едва ли смог бы даже понять тот факт, что исповедуемые последним идеи стали считаться в то время ортодоксальным «конфуцианством».

Однако за этими различиями скрываются и некоторые сходные сюжеты. Один из них – описываемая Фэном в первой главе «внутренняя мудрость и внешняя царствен­ность». Как обрести Дао (Путь), чтобы стать мудрецом внутри себя и правителем вовне? Эта понимаемая скорее в метафорическом, чем в буквальном смысле, парадигма, является центральной проблемой китайской философии и, как указывает Фэн Ю-лань, придает ей двойственность посю- и потусторонности. Именно это положение легло в основу другого недавнего труда автора – «Дух китайской философии». Я не буду дальше вдаваться в подробности и лишь позволю себе предположить, что именно это качество, наполовину бессознательно усвоенное Западом, способствовало созданию впечатления о Китае как о стра­не, населенной как таинственными мудрецами, сидящими в вечной медитации под горными соснами, так и слишком практичными и отчасти лишенными фантазии прагмати­ками.

В 30-е годы, когда я начал изучать китайскую фило­софию и китайскую культуру в Бэйпине, одной из самых счастливых удач для меня стало посещение класса Фэн Ю-ланя по китайской философии в университете Цинхуа. Незадолго до того он опубликовал второй том своей мо­нументальной «Истории китайской философии», момен­тально ставшей классическим трудом в данной области. Однажды, когда я пришел на занятия, Фэн Ю-лань спро­сил меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто бы пожелал перевести эту книгу на английский. В конце концов, я сам согласился взяться за это дело, и мой перевод первого тома был опубликован летом 1937 года, сразу же после начала китайско-японской войны. Тогда я надеялся за два-три года перевести и второй том.

12

Между тем по работе я должен был покинуть Китай, затем шли долгие годы войны; вмешались и многие другие обстоятельства. За исключением некоторых спорадических попыток, лишь когда осенью 1946 года Фэн Ю-лань при­был из Китая в Университет Пенсильвании в качестве приглашенного профессора китайского языка, я смог вновь приступить к работе. С того времени я перевел ряд глав из второго тома, которые появились или появятся в «Гар­вардском журнале азиатских исследований», выпускаемом Гарвард-Яньцзинским институтом в Кембридже, Масса­чусетс. Их перечень можно найти в библиографии к данной книге, по завершении работы над переводом они будут опубликованы в одном томе. Благодаря недавно полученному по фулбрайтовскому акту гранту, который дается американским ученым и преподавателям для по­ездки в Китай и другие страны, я надеюсь в ближайшем будущем прожить год в Бэйпине и закончить к осени 1949 года полный перевод второго тома.

Однако в прошлом году, когда я начинал свою работу в Филадельфии, профессор Фэн принял решение само­стоятельно написать на английском краткий вариант своей «Истории...». Он попросил меня помочь ему в качестве редактора. Настоящая книга является плодом этой работы.

В плане содержания книга большей частью близка к китайскому варианту. В целом первые шестнадцать глав соответствуют первому тому, а остальные – второму. Однако она значительно короче. Такое сокращение стало возможным потому, что из настоящей «Истории» исклю­чены главы о менее значительных мыслителях, а всем остальным уделено меньше места. Автор старался избе­гать примечаний в конце страниц, а также детальных библиографических ссылок, рассуждений о датировке и аутентичности различных текстов и большинства биогра­фических фактов. И тем не менее, данный труд остается несомненным свидетельством большой учености, на кото­рый можно опираться как на исключительно точный и полный.

Есть и другие моменты, отличающие его от обычного сокращенного текста. Во-первых, он был написан с учетом менталитета западного читателя, поэтому содержание и

13

трактовка предмета порой отличаются от тех, что при­сутствуют в предназначенной для китайской публики книге. Особенно это касается первых двух глав, которых вообще нет в китайском издании, а также большей части двадцать седьмой главы. Во-вторых, к некоторым содер­жащимся в этой книге выводам и заключениям профессор Фэн пришел уже после издания работы на китайском языке в 1934 году Например, третья глава представляет идеи, впервые опубликованные Фэн Ю-ланем лишь в 1936 году, в отдельном «Дополнении» к «Истории фило­софии». Последняя глава, посвященная собственным фи­лософским взглядам Фэн Ю-ланя, также является новой, ибо эти взгляды впервые воплотились в философские труды, написанные во время войны. Точно так же зна­чительно изменилась по сравнению с китайским вариантом и трактовка неодаосизма и буддизма в XIX–XXII главах.

Выбор предмета, трактовка и написание настоящей книги почти полностью выполнены самим профессором Фэном. Мой вклад состоит преимущественно в редакти­ровании рукописи с учетом менталитета западного чита­теля, с тем чтобы сделать язык более правильным и удобочитаемым. Многие цитаты из текстов взяты, с не­значительными изменениями, из моих переводов соответ­ствующих пассажей большой «Истории», если это оказы­валось возможно. В других случаях профессор Фэн сам делал переводы ключевых терминов и пассажей или заимствовал их из перевода «Духа китайской философии», сделанного Хьюзом. Многие цитаты появляются впервые, а библиография и индекс составлены мной.

В заключение предисловия, быть может, небесполезно кратко резюмировать ход китайской истории для читате­ля, незнакомого с ней. По традиции, история начинается с совершенномудрых правителей, царствование которых относится к концу III тысячелетия до н. э. Некритическое восприятие, как китайцами, так и европейцами, легенд об этих людях, создало ошибочное и распространенное пред­ставление о необычайной древности китайской цивилиза­ции. Сегодня, однако, ученые пришли к выводу, что эти совершенномудрые правители являются не более чем ми­фическими персонажами, а легенды о них – лишь иде-

14

ализированные фантазии более поздних времен. Историч­ность существования первой китайской династии Ся (трад. 2205-1766 гг. до н. э.) также находится под вопросом, хотя когда-нибудь, возможно, она и будет подтверждена археологическими находками.

Династия Шан (трад. 1766-1123 гг. до н. э.) уже опре­деленно существовала. Во время раскопок ее столицы найдено множество надписей на костях и панцирях че­репах. Эти надписи делались в связи с гаданием, описан­ным в XII главе.

О династии Чжоу (1122-256 гг. до н. э.) мы имеем огромное количество исторических сведений. Эта же эпоха является и «золотым веком» китайской философии. В начале Чжоу множество маленьких государств, в боль­шинстве своем находившихся в долине Желтой реки в Северном Китае, были связаны воедино феодальной сис­темой покорности правящему дому Чжоу, отчасти напо­минающей средневековую систему в Европе. Со временем, однако, эта феодальная система ослабевала, что привело к закату власти дома Чжоу, нарастанию военного проти­востояния между новыми независимыми царствами и про­чим политическим, социальным и экономическим сдвигам. Человек жаждал получить ответы на гнетущие его во­просы, что впервые привело к возникновению в Китае организованной философской мысли, составившей куль­турную славу эпохи. Конфуций (551–479 гг. до н.э.) был первым из таких философов, за ним последовало мно­жество других, принадлежавших к диаметрально различ­ным идеологическим течениям. Именно этим школам боль­шей частью посвящены III–XVI главы настоящей книги. В политическом аспекте эти века, вслед за Конфуцием, получили название периода «Борющихся царств».

Государство Цинь положило в 221 г. до н. э. конец этой эпохе, уничтожив последнее из самостоятельных царств и впервые объединив Китай в империю. При династии Цинь на смену старой феодальной аристократии пришла назначаемая центральной властью ненаследственная бю­рократия. Такая форма управления установила модель для всех последующих династий. За исключением про­возглашения в 1912 году Китайской республики, эти со-

15

бытия являются единственным величайшим поворотом в политической истории Китая.

Невероятная жестокость, с которой Цинь шла к осу­ществлению своей цели, обусловила быстрый крах динас­тии. Тем не менее, объединение империи было продолжено политически более сильной династией Хань (206 г. до н.э. – 220 г. н.э.), при которой в империю входила большая часть нынешнего Китая и Китайского Туркестана. Политическое объединение сопровождалось и соответст­вующей унификацией в сфере идеологии. Многие процве­тавшие при Чжоу философские школы перестали сущес­твовать, а их идеи впитали в себя конфуцианство и даосизм, ставшие доминирующими идеологиями. Эти из­менения описаны в XVII–XVIII главах.

На смену четырем столетиям правления Хань пришли четыре века раздробленности (221-589), в ходе которых на севере и юге Китая сменяли друг друга недолговечные и слабые династии. Среди северных династий были и некитайские, ибо в этот период кочевники легко проникали в Китай через Великую Стену. Для китайского народа века, порой называемые «веками мрака», оставались эпо­хой бедствий и страданий. Тем не менее, в культурном плане они были во многих отношениях выдающимися, а в философском – ознаменовались временным упадком конфуцианства и расцветом неодаосизма и буддизма. Пос­ледние описаны в XIX-XXI главах.

Династии Суй (590-617) и, особенно, Тан (618-906) вновь вернули Китаю единство и политическое могущество и во многом явили апогей культурного развития. При Тан пика расцвета достиг буддизм; школе «чань» посвящена XXII глава. Затем, однако, буддизм постепенно пришел в упадок, никогда прежде не виданный. В конфуцианстве же, наоборот, начался новый подъем, приведший к его временному превосходству. Первые этапы этого возрожде­ния описаны в XXIII главе.

Вслед за крушением Тан последовали еще пятьдесят «смутных» лет. Затем к власти пришла династия Сун (960-1279), политическое могущество которой было мень­ше танского, но величие культуры – не менее ослепи­тельно. В сфере мысли ее царствование было отмечено

16

величайшим, со времен Хань, расцветом конфуцианства. Известное на западе как «неоконфуцианство» движение описано в XXIII-XXV главах.

Сменившая Сун династия Юань (1280-1367) примеча­тельна лишь тем, что при ней впервые весь Китай ока­зался под властью «варваров»-монголов. В плане культуры она не дала почти ничего нового. Династия Мин (1368-1643) вернула страну под власть китайского правящего дома. Жить при ней было, возможно, и приятно, но в радикально обновившуюся культуру она принесла мало нового. Однако именно при Мин достигла своего пика одна из школ неоконфуцианства – школа «благомыслия». Об этом говорится в XXVI главе.

При династии Цин (1644-1911) весь Китай вновь ока­зался под пятой некитайцев – маньчжуров. Тем не менее, вплоть до начала XIX века ее правление знаменовало наступление одного из самых процветающих периодов китайской истории, хотя в одних областях наблюдалось определенное движение вперед, а в других – упадок. Империя была обширнее, чем даже при Хань и Тан. Однако, начиная с XIX века, власть маньчжуров посте­пенно приходила в упадок, а внутренняя слабость Китая несчастливым образом совпала с растущим политическим и экономическим давлением индустриального Запада. Каким образом все это повлияло на китайскую мысль – об этом говорится в XXVII главе.

Свержение маньчжуров в 1911 году, приведшее к унич­тожению древнейшей в мире монархической системы, явилось поворотной точкой в китайской истории. После установления республики в 1912 году перед Китаем вста­ла неотложная задача осуществления глубоких изменений в социальной, политической и экономической структуре. Поэтому едва ли стоит удивляться тому, что последующие десятилетия стали свидетелями политического и интел­лектуального хаоса в Китае, в значительной степени усу­губленного жестокой агрессией извне. Даже если мы по­смотрим на западные нации сегодня, мы увидим продол­жающие происходить гигантские перемены, исход которых едва ли кто-нибудь может предсказать. Тем более не стоит удивляться, что будущее Китая кажется темным и

17

неопределенным. Но китайская история показывает, что китайцы, даже ценой невероятных усилий, всегда успешно выбирались из кризиса. Они могут вновь совершить это усилие, правда, при условии, что весь мир быстро на­учится воспринимать тот космополитизм, что всегда от­личал китайское политическое мышление (см. гл. XVI и XXI). В ходе предстоящих изменений Китаю неизменно предстоит отказаться от очень многого из его прошлой идеологии. Тем не менее, что-то обязательно сохранится и станет неотъемлемой частью будущей мировой фило­софии. Возможные пути для этого предлагаются Фэн Ю-ланем в последней главе.

Май 1948, Филадельфия Д. Бодде

18

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Любая краткая история не должна быть лишь сокра­щением большой. Ей следует представлять полную и самодостаточную картину, а не простое описание названий и «-измов». Чтобы этого достичь, автор обязан, как гласит китайская мудрость, «иметь в своем сознании всю исто­рию». Только тогда он может в рамках небольшого труда дать читателю адекватное и всеобъемлющее толкование.

Согласно китайской историографии, хороший историк должен обладать широкой ученостью, чтобы совладать с материалом, взвешенностью суждений, чтобы правильно отобрать его, и литературным талантом, чтобы его история получилась интересной. При написании краткой истории, предназначенной для широкой публики, у автора не так уж много возможностей проявить свою ученость, но ему требуется гораздо больше рассудительности и литератур­ного таланта, чем при написании объемной и строго на­учной работы.

Готовя эту книгу, я всеми силами старался отбирать только то, что считал важным и необходимым из мате­риалов, которые были у меня. Мне посчастливилось, что моим редактором стал профессор Бодде, художественный дар которого позволил сделать книгу интересной, удобной и доступной западному читателю. Он также внес свои предложения по отбору и расположению материала.

Являясь лишь краткой историей, данная книга – не более чем введение в изучение китайской философии. Если читатель пожелает узнать о ней больше, я реко­мендую ему обратиться к моей книге «История китайской философии». Первый том уже переведен профессором

19

Бодде, а сейчас он работает над вторым. Моя недавняя работа – «Дух китайской философии» – переведена Е.Р. Хьюзом из Оксфордского университета. Обе они упомянуты в составленной профессором Бодце и поме­щенной в конце данной книги библиографии. Я приношу свою благодарность профессорам Бодце и Хьюзу, из книг которых я взял некоторые переводы китайских текстов. Публикуя данную книгу, я рад возможности выразить свою благодарность фонду Рокфеллера, благодаря гранту которого я смог в качестве приглашенного профессора приехать в 1946-1947 годах из Китая в Университет Пенсильвании. Итогом поездки стала эта книга. Я также хочу поблагодарить своих коллег и студентов восточного отделения за сотрудничество и поддержку, особенно – профессора Бодце. Также я хочу выразить признатель­ность доктору А.В. Хаммелу, руководителю отдела Азии Библиотеки Конгресса, за поддержку и помощь в подго­товке книги к публикации.

Июнь 1947 Университет Пенсильвании Фэн Ю-ланъ