ХТОНИЧЕСКОЕ, хтонический (от греч. %Q6vioq — зем­ной, подземный) — 1) в исходном греческом употреб­лении понятие «X. боги» прилагалось к Деметре, Персе-фоне, Плутону, Гермесу и некоторым другим богам под­земного мира; 2) в современной научной лексике термин используется применительно к разным религиям для обо­значения особой, связанной с подземным миром катего­рии мифологических существ и сил; в научных реконст­рукциях архаических картин мира понятие X. маркирует нижний ярус мироздания. Выделение X. и противопос­тавление его небесному, ураническому (от греч. oiipoc ~ voc, — небо) относится к древнейшим общечеловечес­ким формам миропознания. Будучи в исходном значе­нии пространственной характеристикой, понятие X. несет в своем содержании широкий спектр других важных смыслов — экзистенциальных, этических, психологи­ческих, гносеологических и др. Источником многознач­ности понятия является синкретизм архаических рели­гиозных представлений о X. Первоначальные воззре­ния на X. оформлялись в мифологическом образе Матери-земли (Гея греков, Мать-сыра земля славян, Нер-та германцев и др.). У римлян Мать-земля именовалась Terra Mater или Tellus Mater, отсюда — «теллургическое» как синоним X. В мифологиях Мать-земля представлена как источник жизни всего сущего. Во многих архаиче­ских космогониях первым актом творения выступает по­рождение возникшей из первозданной стихии Матерью-землей мужского начала — Неба. В следующем акте тво­рения от брачного союза с Небом Мать-земля дает существование основным явлениям природного и бо­жественного мира. Рождение человеческого рода мно­гими антропогониями также ставится в связь с Мате­рью-землей. На этом основании в мифологиях древней­ших индоевропейцев первоначальная природа человека осмыслена как природа X. — человек взят от земли или порожден землею. Эта мысль закреплена в языке: поня­тие «человек» выражено словом (лат. homo, гот. guma, др.), родственным слову «земля» (лат. hummus, греч. %ocum — «на земле» и т. д.). Она была хорошо известна Платону. В мифологическом мышлении индоевропейцев X. есть первородная стихия и субстанция человеческого суще­ствования. Представление о X. как первородной стихии жизни и телесного роста распространяются архаичес­ким мышлением не только на человеческое существо­вание, но также и на весь живой мир. В орфическом (см. Орфизм) гимне земля — «вседарящая почва», Де-метра, X. богиня, персонификация плодородия, названа «свято-изобилующей». X., осмысленное как первород­ная стихия жизни, как источник земного изобилия и как сила жизни в пору ее цветения, несет на себе пози­тивные качества родственной близости, благодатности, чистоты. Такое понимание фундировало идею святости X. К архаической идее связи X. с природным изобили­ем, а значит, с достатком, была позднее привита идея господства X. существ над материальным богатством в целом. По-видимому, связь X, с богатством получила развитие тогда, когда человек приобрел знания о зале­гающих в земных недрах металлах, в том числе и драго­ценных, и когда утвердилась практика сокрытия в зем­ле сокровищ. У греков владельцем этих сокровищ счи­тался Аид-Плутон, само имя которого указывало на причастность X. Богатству (пХоЪхос, — «богатство»). В представлениях древнего челойека о X. запечатлелись не только призрачные звоны подземных сокровищ, но и таинственные голоса прорицаний. Одиссей спускает­ся в подземный мир, чтобы встретиться с Тиресием, «бе­зупречным провидцем», который открывает Лаэртиду будущее. Согласно поверьям, Дельфийским оракулом первоначально владела Гея, от нее он перешел к Фемиде, а затем к Аполлону. Греки верили, что в X. сокрыто ве­щее знание, верили, что, заглянув в X. глубины, можно обрести недоступную простым смертным мудрость. В древнейших обрядах погребения возвращение тела в землю мыслилось залогом будущего возрождения — по сходству с зернам, брошенным в пашню. Во многих ре­лигиях X. мифология тесно связана с сюжетом воскре­сающего и умирающего бога (Осирис). X. при этом на­чинает восприниматься не только как порождающее лоно, но и как усыпальница мертвых. Жизнь и смерть встречаются в X. как две ипостаси одного целого. Жизнь и смерть — это фас и профиль Персефоны. X. как усы­пальница мертвых или подземный чертог мертвых по­лучает мрачный отпечаток присутствия смерти и свя­занной со смертью нечистоты. Мертвящее начало при­дает X. негативные качества, которые получают свое олицетворение в зловещих мифологических образах (у греков — Эриний (Евменид), Горгоны, Мелинои и др.). Признаки: мрачное, жуткое, ужасающее встраива­ются в представления о X. К опасности X. как мертвящего прибавляется его губительность как хаотического: в древних космогониях подземный «низ» оказывается ме­стом пребывания враждебных небесным богам-миро-устроителям чудовищ, отсюда ищут выхода на поверх­ность первичные неуправляемые стихии, которые во­площаются в образах как женских, так и мужских опасных существ. Первозданная стихийность X осмысляется ми­фологическим сознанием как питательная среда обнов­ляющихся сил жизни: из X. глубин периодически под­нимаются, как в момент первотворения, могуществен­ные силы зачатия и роста. Такому восприятию X. соответствуют, в частности, архаические обряды весен­него ритуального совокупления на поле и древние сю­жеты получения ослабевшим героем силы от земли или исцеления героя, припавшего к земле. Идея X., понятая через сцепление значений стихийное и жизнетворящее, вводит в содержание представлений о X. представление о необузданной страстности, сексуальности, свойствен­ной при некоторых обстоятельствах проявлениям X. Эта сторона X. находила свое выражение в оргиастических культах и обрядах (напр., аграрных). Стихий­ность X., вторгаясь в духовный мир, оборачивается не только страстностью, напором жизненной энергии, но также неистовостью и безумием (известный при­мер X. обрядности — вакханалии). Во многих мифоло­гиях X. изображено как изначально женственно-мате­ринское, однако к X. были причастны и мужские боже­ства (древнеегипетский Осирис, славянский Велес). В образе Зевса совмещаются ураническая и X. ипостаси. В древнегерманском пантеоне выделены две основные категории богов — асы, солярные, небесные боги, и ваны, боги плодородия. М. Вебер полагал, что небесные боги чаще всего являются продуктом «рыцарской» куль­туры, тогда как X. боги относятся к «крестьянским» бо­гам, в силу этого они имеют более локальный и народ­ный характер. Скандинавская традиция содержит све­дения о войне асов и ванов, которая завершается примирением и включением ванов в сообщество асов. «Богиней ванов» выступает Фрейя, богиня плодородия, покровительница любви, а также богиня павших на поле боя воинов (половина павших героев достается Одину, половина — Фрейе). Образ Фрейи концентрирует важ­нейшие измерения X. — плодородие, любовь, жизнь, смерть и возрождение. Т. обр., термин X. чрезвычайно содержателен — он позволяет выразить одним поня­тием синкретические и амбивалентные представления, из которых складывались важные фрагменты архаичес­кой картины мира, а также идеологии и психологии древ­них религий. (См. также: Богини-матери культ.)

А.П. Забияко